Легенда о Золотой Бабе

Больше вытянуть из него ничего не удалось. За рукопись он запросил дорого. Может, и не дорого, но не по моему карману. Однако, когда я выложил деньги — от стипендии остались только жалкие гроши, — он неожиданно задумался и, вдруг решительно отодвинув деньги, стал аккуратно завертывать рукопись в старую газету. Увязав веревочкой, он торжественно вручил ее мне со словами:

— Пользуйтесь. Пока. Когда будет не нужна — вернете.

С заветной папкой под мышкой, даже забыв на столе великодушно предложенный стариком в качестве бесплатного приложения «Краеведческий сборник», я помчался домой.

* * *

Целую неделю просидел я вечерами, прямо-таки обсасывая рукопись по косточкам. Что за клад этот труд безвестного автора! Это, без сомнения, самая полная, самая обстоятельная монография о русском Севере на то время, в которое она была создана. Ее без преувеличения можно назвать географической, этнографической и экономической энциклопедией русского Севера.

«Полярные области Дальнего Севера», «Наррды Дальнего Севера», «Звери и их жизнь», «Рыболовство», «Промыслы населения», «Пути сообщения и торговля» — таковы названия объемистых (по 60–70 страниц) глав, дающие понятие о широте замысла автора. Но тут обстоятельно охвачены и история края, ископаемые богатства его, климат… Да пусть мне укажет кто-нибудь, что там не охвачено!

И что очень примечательно, написано все это не сухим наукообразным языком, а живым, я бы сказал даже — поэтическим. Очерки наполнены публицистической страстностью и взволнованностью человека, влюбленного в этот край.

Автор, несомненно, — человек, близко и основательно знакомый с темой. Все, о чем он сообщает, взято непосредственно на месте, из первых рук, там почти не встретишь чужих цитат, ссылок на книги и авторитеты. А если и встречаются, то обязательно сверенные и перепроверенные лично. Видно, что это не дилетант, а человек, для которого изучение Севера стало его профессией, основным делом всей жизни. Он не просто описывает то, что видел там за много лет, а и обобщает и анализирует статистические данные, спорит с прочно установившимися, но на деле ложными взглядами, ратует за рациональное широкое освоение Дальнего Севера, рисует перспективы его развития.

Правда, многое сейчас уже устарело. Мудрено ли, столько лет прошло…

А сколько? И кто же, в конце концов, автор этого почти пятисотстраничного труда, так и оставшегося неизвестным людям?

Внешний обзор рукописи дал мало. Вот разве пометки, поправки и дополнения… Они, несомненно, сделаны рукой автора, — значительно дополняют или исправляют содержание. Почерк поправок — один по всей рукописи: тонкий, изящный, почти бисерный. И чем-то знакомый…

Я снова и снова вчитывался в текст, вылавливая в нем автобиографические штрихи, на которые, надо сказать, автор не поскупился.

«…Мне не забыть никогда, как я однажды, еще в 1883 году, путешествуя по самому хребту Северного Урала…»

— Ну, по Северному Уралу в те годы путешествовали многие. Это хотя и зацепка, но слабая. А зачем он шел туда?

«…Проводя геогностические исследования Северного и Полярного Урала в 80-х годах...»

— Ага, он геолог!

«… После исследования моего в гидрографическом отношении в 1894 году реки Конды от ее вершины до устья…»

— Значит, не геолог, а гидрограф? Или — и то и другое?

«…Первый проект устройства рельсового пути (для соединения Оби с Печорой) был выдвинут автором этого очерка еще в 1883 году…»

— Уж не известный ли это промышленник и предприниматель А.М. Сибиряков, прекрасный знаток этого края и автор многих проектов освоения его, в том числе проектов грунтовых, водных и железнодорожных путей? Но…

«…Но он (проект), к сожалению, был перехвачен обманным образом известным деятелем Сибири А.М. Сибиряковым…»

— Значит, нет — не Сибиряков. Ну что же, пойдем дальше.

«…Несмотря на то, что я прожил, исследуя этот остров (Новую Землю), три года на нем…

— Ну, зимовщиков на Новой Земле до революции было не так-то много, все наперечет. Уточнить бы — когда? А вот…

«… Когда я приезжал туда в 1887 году на этот полярный остров для исследования… Эта колония (в западном устье пролива Маточкин Шар) была основана мной в 1890 году...»

— Итак, был там в годы 1887–1890! Теперь дело лишь за справочной литературой. А не подскажет ли сама рукопись, когда она создана?