Легенда о

Ему было сложно понять, сколько так он провел времени, но гудение в голове, наконец, стало стихать и его слух смог различать звуки окружающего мира. Из соседней комнаты стало доноситься бормотание отца и шум телевизора. Паралич тела спадал, он уже стал шевелить руками и ногами, перевернулся, с усилием поднялся. Тело было словно деревянное, мышцы с неохотой сгибались. Приняв вертикально положение, сидя, он откопал джинсы, натянул их на почти не сгибающиеся ноги, следом пошли носки и футболка. Спина болела, и ее ломило, и это была не простуда. Тяжелее всего было в плечах. Он встал на ноги при помощи спинки кровати и компьютерного стола. Распрямился. Глубоко вдохнул и выдохнул, сделал пробный шаг вперед. Нога не подкосилась, и это уже было хорошо, удержал равновесие. Словно заново учился ходить. Сделал еще пару шагов в сторону двери. Появилась уверенность в своих силах. Однако было очень тяжело, и чувствовалась усталость в ногах. Собравшись с силами, он открыл дверь. Никогда она не была настолько тяжелой, он прямо почувствовал, как напряглось все тело, что бы сдвинуть ее с места. Вывалившись в большую комнату, он увидел отца, сидящего в трусах перед телевизором. По нему шли новости, значит сейчас больше полудня.

Увидев его, отец всплеснул руками и что-то стал говорить, однако из-за еще оставшегося гудения в голове сложно было осознать, что именно он ему говорил. Встряхнув головой и поморгав наш герой, едва устояв на ногах повернулся к нему:

– Повтори, не понял, еще не пришел в себя, – сказал он отцу хриплым голосом, потому что в горле все пересохло.

– Проснулся! А ты в курсе?! Представляешь, они войну начали, сегодня ночью напали, ты только подумай?! Что в мире творится! Рядом с нами! Вот так просто, взяли и стали бомбить ночью спящих жителей! Вот паскуды! – громко ругаясь, жестикулируя и ругаясь трехэтажным матом, сообщил он ему. Естественно мат опущен.

– Да, в курсе, это ужасно, – ответил он ему.

– Откуда?! Ты же только проснулся? Дрых, как суслик, когда я заходил, даже показалось, что не дышишь, – удивленно спросил отец у него, непонимающе смотря.

– Ты громко говоришь, я услышал из другой комнаты, – выкрутился наш герой, осознав свою ошибку, нельзя было говорить отцу, что он был там, это просто было бы невозможно объяснить.

Пока не последовали новые вопросы, он, шатаясь на деревянных ногах, прошел на кухню. Такими же негнущимися руками взял трехлитровую банку воды, что за меня на их столе кувшин. Припал к ней сухими губами и стал пить ее, словно губка, впитывая воду в себя. Он даже не переводил дыхания, осушил ее до дна, все три литра. Когда он пил ему казалось, что вода даже не достигает его желудка, а впитывается еще в горле. Закончив пить, поставил пустую банку на стол, прислушался к себе, жажда, конечно, пропала, но сухость во рту еще осталась. Кажется, до желудка почти ничего не добралось. Посмотрев на пустую банку, он взял с плиты чайник, перелил из него воду, набрал в чайник воды из-под крана и поставил на плиту. Перевел дыхание, эта процедура отняла много сил, словно горы пытался свернуть. Поджег газ в горелке под чайником. Отец всегда ругался, потому что вечно выпивали воду, а поставить чайник забывали. Что бы это снова не повторилось, наш герой и провел эти манипуляции.

Постояв какое-то время, глядя на голубой огонь, он вышел с кухни и направился в коридор, по пути сообщив отцу, что поставил кипятиться чайник и тот за ним приглядывал. Отец на его предложение недовольно пробурчал, что тот мог бы и сам это сделать. В коридоре он приземлился на коридорную тумбочку с сиденьем. Опять перевел дух. Из коридора было видно телевизор, по которому показывали отрывки из ночного нападения. Наш герой даже не удивился, что увидел уже знакомые места и кадры. Отыскал свои кроссовки, с усилием запихнул в них свои ноги и направился к выходу из квартиры. Закрыл за собой дверь, спустился вниз, в этот момент он поблагодарил судьбу за то, что живет не на последнем этаже. Выбрался на улицу, было тепло, слегка жаркий ветер колышет кроны зеленых деревьев, что отбрасывают леопардовую тень в лучах солнца. Это мирное лето и война.

Сначала он навалился на перила своего крыльца, можно сказать, повис на них, но оглядевшись, понял, что выглядит как бравый пьянчуга, наклюкавшийся еще до полудня. Местные бабушки, сидящие как раз на скамейке, напротив крыльца его дома, перестали разговаривать о своих проблемах, замолчали и во все четыре глаза, каждая стали наблюдать за новой сенсацией двора обещавшие им жаркие обсуждения о распущенности современной молодежи и преимуществ старого поколения, которые должны будут скрасить пару часов их жизни. Конечно, ему было жалко лишать их такой прекрасной возможности, но, все же увидев их пытливые глаза, он выпрямился, собрался, сдержано кивнул им и ровной походкой спустился с крыльца. Прошел так пару десятков метров, пока не скрылся из зоны их видимости.