Легенда о

Итогом этой странной ситуации стало то, что, раз за разом во снах, наш герой стал сражаться с человеком в черной маске, пока все вокруг них разрушалось. Хотя сражением это трудно назвать, он пытался до него достать, сорвать маску или ударить. Тот уклонялся от ударов, либо их отбивал, либо выстраивал незримую преграду, либо наносил удар в ответ, да с такой силой, что нашего героя швыряло так сильно, что будь это его настоящим телом, то такое не пережить, однако он поднимался и снова предпринимал попытки его достать. Он научился различать свои чувства и чужие, хоть и ощущал их, но они уже не сковывали его и не поглощали. Единственное, что пробирало его, это холодный, липкий страх перед смертью, который проникал под кожу, окутывая тело и сердце. К этому было не привыкнуть, но с этим чувством можно было сражаться, он стало для него как напоминание того, зачем он здесь. Так можно и отчаяться в бесплотных попытках победить того, кто по силе сравним с богом, а может он и есть бог? Однако наш герой забыл такое слово «отчаянье», ведь если он сдастся, тогда уже точно ни чего нельзя будет изменить и остановить это. Вечерами в одиночестве он стоял и курил у дома, глядя в небо, размышлял, как ему быть дальше, как победить человека в черном, защитить людей. В его голове было много вопросов и почти не было на них ответов.

Время шло, его призвали на службу в армию. Конечно, там сны приходили крайне редко. Наверно это связано с тем, что там гоняли, и он валился без задних ног. В службе не было ничего особенного, целыми днями работали, заступали в наряды и много физической подготовке. Однако там довелось увидеть тоже немало насилия и боли, конечно, это были не враги государства, а люди, которые были рядом. Его это удивило, жили, делали одно дело и все равно, люди стремились забить слабых и получить больше власти, помыкая ими. Люди, призванные защищать, стоять плечом к плечу, прикрывать спину друг друга, все равно издевались над своими же товарищами и причиняли им боль. Нельзя сказать, что было совсем плохо. Среди сотни людей, живущих под одной крышей, попадались плохие и хорошие. Всем было в той или иной мере страшно. От этого страха люди порой переставали быть людьми. Можно много об этом историй рассказать, но наша история не об этом.

Наша часть истории этой главы начинается с того, что он с ротой вернулся с вечерней пробежки в пять километров, был конец августа. Сходили в столовую, а после было свободное время. Копошился, что-то делал. После постоянных таких пробежек тело конечно привыкает, но все равно горит и гудит. За час до отбоя всех сгоняют в центр казармы, на «взлетку» смотреть новости. Так положено, хочешь, не хочешь, а бери свою табуретку и садись смотреть. Уставший, повинуясь приказу, он схватил свою дорогую табуретку, за которой смотреть надо не хуже, чем за оружием, забился в центр толпы вместе со своим взводом. За год службы его немало помотало по частям. С «учебки» в дивизию, с дивизии в лес, а там пока думали, куда пристроить парня с «учебки» так как места для него нет, то в одну роту отправят, то в другую. Друзьями, в общем, не особо при таких условиях обзаведёшься. В конце концов, плюнули и просто под конец службы запихнули в распоряжении группе охраны. Ну вот он и сел с взводом, которому его спихнули. Уже более-менее они его стали признавать, а он начал запоминать их имена. Это когда тебя одного представляют перед взводом, они твое имя быстро запоминают, а когда двадцать человек представляются перед одним, то попробуй сразу запомнить лицо и имя с первого раза, тем более что внешне их лица без волос и причесок вообще сливаются.

Отсидев положенные полчаса, глядя в рот диктора с телевизора, поступила команда «разойтись!». Все так же шустро похватали свои табуреты и разбежались по кубрикам. На середине «взлетки» остался сидеть один лишь наш герой на табуретке. Этот непорядок, похоже, выбивался из общего созерцания совершенной картины дежурным офицером – старшим лейтенантом, о чем он решил незамедлительно сообщить окружающему миру и его зеленым жителям.

– Не понял! А тебя что, уже по сроку службы приказы командира не волнуют?! Рановато ты себя дембелем почувствовал! – возмущаясь на всю роту, кричал он, направляясь к нашему герою.

Из кубриков повысовывались лысые головы местных сурикатов и с любопытством стали наблюдать за происходящим. Старший лейтенант склонился над, сидящим без движения, нашим парнем, в его выражении лица читалась возмущённость и негодование от того, что его власть подставили под сомнение. Наш герой едва смог поднять голову, взглянуть ему лицо и спокойно ответил.

– Товарищ старший лейтенант, виноват, не могу пошевелиться, тело не слушается меня. Что-то не так со мной.

– В смысле?! Сломался что ли? А ну-ка медбрата ко мне! – крикнул он на всю казарму.