Легенда об Уленшпигеле

Небо синеет, солнце сияет;
Крепом обвейте знамена,
Крепом – эфесы шпаг;
Все украшения спрячьте,
К стене зеркала поверните;
Я песню пою о Смерти,
Пою о предателях песню.[264]

Они наступили ногой на живот

И на горло краям горделивым:
Брабанту, Фландрии, Люксембургу,
Артуа, Геннегау, Антверпену.
Попы и дворяне – предатели,
Их привлекает нажива.
Пою о предателях песню.

Повсюду враги мародерствуют:

Испанец ворвался в Антверпен,[265]
А начальники и прелаты
Разъезжают по улицам города,
Одетые в шелк и золото,
Их пьяные рожи лоснятся,
Подлость их обличая.

Милостью их инквизиция

Восторжествует снова,
И новые Тительманы
За ересь вновь арестуют
Глухонемых.
Пою о предателях песню.

А вы, презренные трусы,

Подписавшие Соглашенье,
Прокляты будьте навеки!
Вас в бою не увидишь:
Как воронье, вы стремитесь
Испанцам вослед.
Бей в барабан скорби.

Край бельгийский, грядущее

Тебе не дарует прощенья
За то, что, вооруженный,
Себя ты позволил грабить.
Помедли с приходом, грядущее.
Вон из кожи лезут предатели:
С каждым днем их все больше.
Они захватили все должности,
И мелкому крупный – подмога.

Они сговорились

Борьбе помешать
Раздорами и нерадением,
Предательскими уловками.
Зеркала затяните крепом,
Крепом – эфесы шпаг.
Пою о предателях песню.

Они объявляют мятежниками

Испанцев[266] и «недовольных»,
Им помогать запрещают,
Давать им ночлег и пищу,
Порох и пули свинцовые.
Если же те попадутся
И дрожат в ожиданье веревки,
Их сразу отпустят на волю.

«Вставай!» – говорят брюссельцы,

«Вставай!» – говорят гентцы
И весь бельгийский народ.
Хотят вас на растерзанье
Отдать королю и папе,
Папе, который на Фландрию
Крестовый поход снарядил.

Идут хапуги продажные

На запах крови —
Скопища псов,
Змей и гиен.
Напиваться и жрать им хочется.
Бедная наша родина
Для разрухи и смерти созрела.

Это не дон Хуан,

Который вовсю трудился
За Фарнезе, любимчика папского,[267]
А те, кого одарила ты
Почестями и золотом,
Кто жен твоих исповедовал,
Твоих дочерей и сынов!

Они тебя наземь бросили,

Нож острый к горлу приставили,
А нож – у испанца в руке.
Они над тобой издевались,
Чествуя принца Оранского,
Когда он приехал в Брюссель.[268]

Когда над каналом вечером

Взлетали огни потешные,
Взрывались, трещали весело,
И плыли ладьи триумфальные,
И рябило в глазах от ковров и картин,
Разыгрывалась, о Бельгия,
История Иосифа,
Которого братья продали.

3

Монах, видя, что его не останавливают, стал все выше задирать нос. А моряки и солдаты, чтобы раздразнить его, ругали Божью Матерь, святых, издевались над католическими обрядами.

Монах неистовствовал и изливал на них потоки брани.