Легенда, оказавшаяся правдой

«После некоторого затишья в XVIII веке, в начале XIX века розенкрейцеры развивают усиленную деятельность, и к концу XIX века приобретают большое число сторонников». (В. Иванов) Приспосабливаясь к новым течениям жизни Розенкрейцеры, время от времени, пускают в обиход все новые и новые «мистические учения».

Возникшие в XIX веке теософические и антропософические учения все тесно связаны с учением розенкрейцеров. Розенкрейцерство всегда содействовало появлению все новых и новых «мистических учений», считающих, что они преследуют свои собственные цели. Всякое учение настроенное враждебно к христианству всегда находило деятельную поддержку розенкрейцеров. Так розенкрейцерами был поддержан в свое время спиритизм, позже теософия, оккультизм и антропософия.

II

«Около 1900 г., — пишет В. Ф. Иванов, — в Германии профессор Рудольф Штейнер открывает свою розенкрейцеровскую школу, Штейнер, с 1902 г. по 1912 г. работал совместно с Анни Безант и Ледбитером в Теософическом обществе в числе сугубо посвященных».

Штейнер покинул Теософическое общество, учредил свое особо Антропософическое общество и выстроил около Базеля великолепный храм. В Антропософическом обществе Штейнер устроил внутренний кружок, называемый «франк-масонство», посвященные в который получали из его рук золотой крестик с розой. Лекции Штейнера стала в некотором роде введением в систему розенкрейцерства.

Популярность Штейнера очень быстро возрастала, и последователи стали почитать его за пророка. Среди почитателей Штейнера, конечно, неминуемо должны были оказаться, так падкие на все новое, представители масонствующей интеллигенции. И они, конечно, оказались. Ближайшими ученицами Штейнера оказываются русские — А. Р. Минцлова и А. Тургенева.

По окончании «просвещения» Минцлова направляется в Россию для пропаганды идей розенкрейцерства. Пропаганда ее имеет успех и в России начинается истерическое увлечение антропософией, как раньше спиритизмом, теософией, оккультизмом. Последователями антропософии оказываются видные представители эпохи Национального Самоубийства.

В статье «Российские пророчества» (№ «Нового русского слова» от 11 января 1957 г. В дальнейшем эту газету будем обозначать «НРС») М. Новиков писал:

«В эту предгрозовую эпоху, когда творил Блок, в русской интеллигенции вообще, а в Петербурге и Москве особенно, было увлечение всякими эзотерическими исканиями. Кружки самых разнообразных мистиков от Антропософов Рудольфа Штейнера, через оттенки масонства розенкрейцеров и мартинистов, через поиски Святого Духа в экстатическом сектантстве, через магическую практику теургизма и т. д. и до столоверчения, охватило очень широкие слои и создавало напряженную атмосферу ожидания каких-то великих откровений».

III

«Как в конце XVIII-го и в начале ХIХ-го века, — пишет Н. Бердяев в «Русской идее», — у нас искали в эти годы настоящего розенкрейцерства, искали то у Р. Штейнера, то в разных тайных обществах» (стр. 35).

«В это время, — пишет Бердяев в «Самопознании», — вокруг меня процветали всякого рода оккультические течения. Наиболее интересно было течение антропософическое. Оно увлекало более культурных людей». Вяч. Иванов был связан с оккультизмом и одно время на него имела влияние А. Р. Минцлова, эмиссар Р. Штейнера в России. Андрей Белый сделался антропософом. Молодые люди, группировавшиеся вокруг «Мусагета», все были захвачены антропософией или другими формами оккультизма. Искали тайных обществ, посвященных. Подозревали друг друга в причастности к оккультным организациям. В разговорах были оккультные намеки.

Старались обнаружить оккультные знания, которых в действительности не было» (стр. 204).

«В десятые годы XX века, — писал он же в «Самопознании», — в России многие культурные, но творчески бессильные, молодые люди, более всего мечтали о том, чтобы быть приобщенными к тайне розенкрейцерства» (стр. 209).

Самые выдающиеся деятели «Серебряного века» русской культуры А. Блок, А. Белый, Вяч. Иванов, Мережковский, Гиппиус, Ф. Сологуб, В. Брюсов, М. Волошин, Скрябин и многие другие были вовлечены в грязный поток разного рода оккультных учений, уходивших своими истоками к «новаторской деятельности» Розенкрейцеров.

«Встреча с главой антропософов д-ром Штейнером, — пишет Е. Замятин в очерке «Андрей Белый», — оказалась для Белого решающей.