Легенда сумасшедшего

— Обернись, — раздался голос.

Я послушно обернулся и увидел, как за мной ровной шеренгой идет наша туристическая группа с застывшими лицами, как у манекенов: сразу за мной шла Ирина и улыбалась. Я вздрогнул и остановился, и все, слегка покачнувшись, остановились, утыкаясь носом в спины идущих впереди.

И вдруг раздалось многоголосое поскрипывание и шорох открываемых сотен дверей: вокруг нас во всех домах вдруг стали открываться двери и ставни окон. Оттуда появлялись фигуры всех оттенков терракоты: светло-бежевые, кирпично-красные, коричневатые, зеленовато-болотные. Черты их лиц были почти неотличимы в своей грубой геометричной рублености форм, словно скульптор-авангардист создавал их в порыве изобразить схему человеческого лица как можно проще. Но их глаза… они горели сотнями красных огней. Казалось, их застывшие взгляды хотят прожечь нас насквозь.

Сверху раздался свист крыльев и дикий, резкий хохот сумасшедшего. Я поднял глаза, вскидывая автомат и передергивая затвор, присел на одно колено, изготавливаясь для стрельбы. Над крышами парил, беспорядочно размахивая крыльями, растущими вместо рук, сам Леви бен Бецалель. Хоть я не разу с ним не встречался, но узнал его с полувзгляда: глаза его горели безумным огнем, кипа съехала набок, а пейсы развевались на ветру вместе с ярко-расшитым алесом[23]. На концах его крыльев я увидел поросшие мелкими перьями кисти рук, в одной из которых он держал кольцо уробороса.

Змей кусал свой хвост, и его единственный изумрудный зрачок ехидно щурился.

Раввин сложил свободную ладонь в персте указующем, выкрикнул каркающим голосом какую-то команду, изобилующую свистящими и шипящими звуками, — и сотни големов, вышедших из дверей своих домов, синхронно развернулись с глухим стуком и зашагали вперед, гулко и сочно стуча по мостовой глиняными ногами…

— Ими надо просто научиться управлять! — выкрикнул раввин, глядя мне в глаза.

Кожа на моей спине похолодела, и я, поймав его лицо на мушку прицела, выпустил в него очередь. Пули прошли сквозь него, а он сам вновь раскатисто захохотал и начал растворяться в воздухе, а в моей голове заговорили сотни голосов…

Мы с Йоргеном прогуливались по залу с колоннами. Верблюды прядали ушами и пофыркивали, сопя. Некоторые из них лежали на своих сложенных длинных ногах, свернув шею вокруг согнутых передних колен. Рядом высились громады седел с сумками и рюкзаками.

Ночью, после импровизированной вечеринки, Йорген не выдержал и заснул, так что дежурили Сиб с полковником.

Моя вахта с Йоргеном прошла спокойно, туристы должны были просыпаться через полчаса.

Небо в огромном проеме перетекало из синего в лиловый: наступал вечер. Где-то у горизонта, над силуэтами далеких барханов, лежали слоями фиолетовые облака. Я отключил камеру, а Йоргена послал снять в коридорах датчики движения.

Плечо уже стало зарастать: на мне все как на цербере заживает. Уже почти не болело, только если резко шевелить — больно покалывало.

— Как двинем-то отсюда? — спросил Йорген деловито.

— Да я думаю, перейдем русло, — сказал я, вытянув ладонь по направлению к тридцатиметровому экрану, в котором разворачивалась панорама вечера, — а там надо на север повер…

Я прервался на полуслове, потому что с верхней границы дыры посыпались мелкие камешки, и раздалась какая-то возня. Затем внезапно появились пять силуэтов людей, спускавшихся по разматывающимся веревкам.

Я схватил в руки автомат, скинув с плеча ремень, передернул затвор и метнулся к стене, заняв позицию в одной из ступенчатых ниш, и заметил, что Йорген поступил так же.

Пятеро мужчин были почти голыми: только в берцах и с набедренными повязками, поверх которых с поясов свисали армейские подсумки с боекомплектом, запасные рожки и гранаты. В руках эти парни сжимали разнообразные автоматы, вставая на одно колено и изготавливаясь к стрельбе. Волосы у них были длинные и спутанные, тела крепкие, стройные и мускулистые, лица скрывала тень.

Вдруг послышался какой-то ритмичный шорох, и сзади этих диких автоматчиков стали возникать на площадке голубовато-белесые фигуры с выпуклой грудью и длинными, ниже колен, руками, сплошь поросшие мохнатыми перьями, как у птиц. Это были юварки.

— Стрелять по моей команде, — сдавленно просипел я Йоргену, сделав ладони рупором.

Йорген, прижавшийся к противоположной нише в стене, выпучив глаза от ужаса, быстро закивал.

Автоматчики встали с колен и синхронно и слаженно вошли в зал, образуя своим строем что-то вроде полукруга. Юварки вошли следом за ними.