Легенда Татр

Они пошли дальше. Вдруг их остановило любопытное зрелище. На лесной тропе над небольшой котловиной медведь, молодой, но уже довольно большой и сильный, скалил на них зубы и с отчаянным ревом пытался подняться на задние лапы; за левую заднюю ногу он схвачен был железною пастью капкана.

– Господи Иисусе, – воскликнул испуганный Кшись и попятился. А Мардула мигом поднял чупагу, но Бартек Галайда удержал его за руку и спокойно сказал:

– Оставь, он молодой и в капкане.

– Да ну? – удивился Мардула.

– Ах, чтоб тебя, а я и не понял, – сказал Кшись, оправившись от испуга. – Ишь дурень, не разглядел капкана-то!

Капкан стоял на тропе, по которой гоняли волов на пастбище, а над капканом, по охотничьему закону, поставлена была жердь с поперечной дощечкой наверху – для предупреждения прохожих.

Две половины обруча с длинными острыми зубьями лежали на мху, широко раздвинутые. Когда медведь наступил на пружину, они сомкнулись, а прикованная к капкану на толстой цепи тяжелая колода не позволяла двинуться зверю с места.

– Старый медведь и не такой капкан утащит, даже на дерево влезет с ним, – сказал Галайда.

Медвежонок злился и в то же время был охвачен смертельным ужасом: он то скалил на мужиков клыки и пытался грозить им передними лапами, то пытался бежать, но железные обручи и колода удерживали его на месте.

Он метался и стонал от боли.

– Застрели его, – сказал Кшись Мардуле.

– Ладно, – Мардула снял ружье с плеча.

Но Галайда вступился:

– Оставьте его. Он молодой. Что он вам худого сделал?

– Да ведь медведь, – сказал Кшись.

– Ну и что же? Ему тоже жить хочется, – возразил Галайда.

– Бартек, ну и глуп же ты, – сказал Мардула. – Убить его не позволяешь, а в капкане оставить, чтоб он здесь мучился, чтоб с голоду околел, чтоб его волки съели, – это можно?

– Я его в капкане оставлять не хочу, – сказал Галайда.

– Ну так освободи его, – рассмеялся Мардула.

А Галайда сказал как бы про себя:

– Неволя страшна… Да и боль страшна…

– Что ж это ты делаешь? – спросил удивленный Кшись, видя, что Галайда стал снимать свой огромный бараний тулуп.

Галайда не ответил и, широко растянув тулуп, отшвырнул в сторону чупагу, подошел к медвежонку, который подпрыгнул и раскрыл пасть.

– Бартек! – вскрикнул Мардула.

Но Галайда накинул свой тулуп медведю на голову, закутал ее, нагнулся, схватил руками медвежьи лапы, – и в одно мгновение он, медведь, железный капкан и колода с цепью, звеня и гремя, покатились вниз, в котловину.

– Пропал! – с покорным отчаянием крикнул Кшись.

Мардула вытащил из-за пояса нож и взялся за чупагу, но не успел он сбежать вниз, как послышался прерывающийся голос Галайды:

– Франек… слезай… разними… капкан… топором…

Удивленный Мардула бросился вперед.

Галайда в своих чудовищно сильных объятиях держал завернутого в тулуп с головой и передними лапами медвежонка, который вырывался как бешеный.

– Живей… – говорил Галайда, – а то этот черт здоров… как лошадь…

Мардула был подгалянин, он знал, что надо делать, и, не задумываясь, просунул топорик чупаги между зубьями капкана. Он старался раздвинуть обручи.

Кшись с восхищением смотрел на них сверху.

Мардула наконец раздвинул обручи и отскочил в сторону.

При виде этого отскочил и стоящий наверху Кшись.

А Галайда как можно дальше оттолкнул от себя медвежонка. Тулуп упал на пустой капкан.

Медвежонок свалился на бок, вскочил на задние лапы и отбежал, потом выбрался из котловины и исчез в кустах.

– Здоров! – кричал Мардула. – Кости у него целы!

– Здоров! – сопя и поднимая тулуп, повторил Галайда.

Когда он выбрался из котловины, Кшись поглядел на него с восторгом.

– Ну и молодец же ты, Бартек! – сказал он, – Другого такого поискать!

– А он тебя и не поблагодарил! – засмеялся Мардула.

– Он меня поблагодарил по-своему, – отвечал Галайда.

– А если бы он тебя изувечил? – заметил Кшись.

– Ну, что ж делать! Ведь он не знал, зачем я к нему иду.

– А уж я, Бартек, думал, что ты спятил.

– Да он и спятил. Еще этого не бывало, чтобы кто-нибудь медведя из капкана вытаскивал, – сказал Мардула.

– Жаль мне его стало, как старому Кроту той девушки, что у Топоров жила, – медленно сказал Галайда.

– А он сильный? – спросил Кшись.

– Еще немного, и я бы его не удержал, – отвечал Галайда. – Он и корову убить может, если рассердится.

– Ишь. Так он и тебя убить мог?

– Мог, – ответил Галайда.

Кшись вытаращил на него глаза. Они отправились дальше.

Солнце уже высоко стояло на небе, когда они вышли из леса.

Мардула шел впереди, за ним Кшись, а последним Галайда.

Вышли на холмы, поросшие желтой осенней травой, кустами можжевельника и поздними осенними цветами, синими звездочками горечавки на коротких стеблях и грустными лилово-синими колокольчиками с крупными одиночными венчиками. Волнами колыхались эти покрытые цветами пригорки над Липтовской долиной. Оттуда видны были ближайшие деревни и местечки.

Они направились прямо к Прибилине над рекой Белею.

– Я бы поплясал и украл бы что-нибудь! – сказал Мардула.

– Я бы водки выпил и поиграл бы, – сказал Кшись. – А ты, Галайда, что бы сделал?

– Я бы поспал, – ответил Галайда.

– Так зачем же ты с нами пошел? Спать ты мог и в лесу.