Легенда Татр

– Будь что будет, – сказал Костка, качая головой. – Я уже второй день на ногах, две ночи глаз не смыкал, такой сон одолевает меня, что не могу выдержать. Вздремну немного.

– Не ложитесь, пан, – сказала Марина. – Кто знает, что может случиться?

– Будь что будет! Может быть, тем временем подоспеет Собек или Чепец с Савкой…

И он бросился на постель Платенберга.

Между тем пушки епископа и старосты любовльского гремели без перерыва и крушили стены замка. Полковник Яроцкий брал замок с лихорадочной поспешностью, потому что боялся, что подойдет помощь. Он имел верное известие, что подгаляне уже выступили и идут напрямик через горы. Ведет их Собек Топор. Должно быть, что-нибудь задержало их в пути, но они могут прийти с минуты на минуту.

Осажденные об этом не знали и потеряли всякую надежду на подкрепление. Ни пехота, ни драгуны на штурм не ходили. Яроцкий берег их на случай атаки с тылу. Только пушки крушили да крушили стены, убивая людей, укрывавшихся за ними. В погребе, чтобы укрыться от пуль и подкрепиться вином, сидели оба Новобильских, Курос и еще четыре горца.

– Что могло случиться? Отчего никто не приходит? – сказал Юзек Новобильский.

– Не сумею тебе сказать, брат, – отвечал Мацек. – Собек Христом-богом клялся, что придет с людьми еще ко вчерашнему вечеру. Да ведь он и тогда не знал, что с нами будет, не знает и теперь, когда пушки так гремят среди гор, что Озвена[18] оглохла. Никого ниоткуда не видно.

– Ну, так что же будет, крестный? – спросил Курос. – Неужели нам всем погибать, как погибла моя Антоська несчастная?

– А ведь правда, – сказал Кулах из Людзимежа.

– Повесят нас, либо на кол посадят, либо четвертуют, – сказал Баганцар из Кликушовой.

– Велят палачу поясов из нашей кожи нарезать, – сказал мужик из Леска.

– Искромсают нас на кусочки…

– Даже и похоронить на освященной земле не позволят.

Мужики повесили головы.

– Баб с детьми оставим сиротами…

– Добра своего, земли-матушки лишимся…

– На пытку пойдем…

– А ничего не добьемся…

– Был мужик мужиком, – мужиком и останется…

– Был пан паном, – им и останется…

– Такой уж, должно быть, порядок на свете и воля божья…

– Что тут станешь делать?

– Мы своей смертью мира не спасем…

– Да и никого…

– Пан Костка нам, пожалуй, добра хотел…

– Да и Лентовский…

– Но уж коли нельзя – так нельзя…

– А что кому от нашей смерти прибудет? Ничего.

– Или от мук наших?

– Коли чему перемениться – оно и так переменится, а нет – так нет.

– И если даже удержим этот замок, нам лучше не будете.

– Правда, что не будет.

– Кто нами верховодит, тот пускай и вывозит. Погибать никому неохота.

– Еще бы! Кому головы своей не жалко?

В эту минуту в дверях погреба появился Лентовский. Высокий, седобородый.

– Эй, мужики! – закричал он, – Там, на стенах, только пятеро здоровых осталось, а вы здесь?

– Здесь, – ответили ему мрачно.

– О чем толкуете?

С минуту помолчали, потом Юзек Новобильский сказал:

– Даром погибать никому неохота.

Лентовский понял и побледнел.

– Так чего же вы хотите? – тихо спросил он.

– Где полковник? – сказал, избегая прямого ответа, Мацек Новобильский.

– Пошел рану перевязать.

Наступило молчание. Вдруг загремел пушечный выстрел, и от удара ядра за спиной Лентовского посыпались из стены камни.

– Сам видишь, – сказал Юзек Новобильский.

– У нас только человек десять еще цело, – а их тысячи.

Вдруг Щепан Курос вскочил со скамьи.

– Что долго разговаривать? – закричал он, – Сдать замок – и все тут!

Мужики только этого и ждали.

– Замок надо сдать! Он правильно говорит! – закричали, вскочив с места, оба Новобильских, Кулах и трое остальных.

– Ребята! Побойтесь бога! – крикнул Лентовский. – И замок отдать и под нож идти? Уж лучше погибнуть в этих стенах!

– Уж я-то знаю, что делать, – воскликнул Мацек Новобильский. – Меня учить нечего! Я в войске бывал.

И он собрался бежать.

– Куда тебя несет? – остановил его в дверях Лентовский.

– На стену! Замок сдавать!

– Без пана полковника нельзя!

– Это ты сам его спрашивай!

– Не пойдешь!

– Пойду!

– Маршал, пустите нас! – закричали мужики, которым Лентовский, стоя в дверях погреба, загораживал дорогу.

– Без пана полковника – нельзя!

– Поговори еще! – дерзко крикнул Курос и обхватил старика, чтобы оттащить его в сторону.

Осмелели и остальные. Они схватили Лентовского, а Юзек Новобильский сказал:

– Пока что мы тебя здесь запрем.

И, втолкнув Лентовского в подземелье, они захлопнули дверь.

А Мацек Новобильский взбежал на стену и стал высоко махать белым платком.

Полковник Яроцкий заметил платок и приблизился к стене.

– Чего вы хотите? – крикнул он.

– За Костку и за Лентовского отпустите нас на свободу?

Яроцкий боялся крестьян, шедших на подмогу, и потому ответил:

– Отпустим!

– Поклянетесь?

– Поклянемся!

– И подпишетесь?

– И подпишемся!

– Так перестаньте стрелять! Пришлем договор для подписи!

– Ладно!

Мацек побежал к Иозелю Зборазскому, вытащил испуганного еврея за шиворот из-под груды перин и заставил его писать условия сдачи.

Пушки замолчали.

Мужики не стали разыскивать Костку. Не хотели смотреть ему в глаза. От Марины они узнали, что он спит.

А Марина вошла в комнату и увидела Костку на постели Платенберга. Сон его одолел.