Легенда вулкана

Клянусь, не будь я сейчас в таком состоянии, я, наверное, просто потерял бы дар речи и прилично струхнул по поводу этих вот странных метаморфоз с обычным человеком напротив. Но у меня было такое же ощущение, которое рождает появившийся над головой глюк, и я чувствовал, что этот глюк опасен. У меня было чувство, что эта разноцветная сущность Дарби находится где-то далеко-далеко…

Мы слились со множеством разноцветных линий, проходящих сквозь нас, навстречу друг другу по легкой дуге — по ним плавали в разные стороны небольшие светящиеся утолщения. Я отвлекся невольно на эти линии и тут же ощутил весьма чувствительный толчок в грудь. Кожа туловища, потеряв свою чувствительность, онемела. На секунду мне показалось, что я проваливаюсь в огромную глубокую черную яму, края которой топорщатся от каких-то обугленных сегментов с рельефом, выступающим ржавыми металлоконструкциями, тонущими во мраке пространства. На фоне всего этого зажглись два ярких пятна, и снизу вверх, словно висящая на искрящих проводах, поплыла какая-то неоновая вывеска, пульсирующая разноцветными стеклянными трубками, из которых складывалось слово «КОНЕЦ».

— Конец, — прозвучал в ушах ровный, лишенный интонаций голос Дарби. — Конец… конец… конец…

Эти слова повторялись рефреном, медленно угасая в зыбкой мгле вокруг.

И тут где-то далеко, таким же эхом, я услышал металлический многоголосый стук. Стук колес по рельсам и тихое поскрипывание рессор вагона. Я стал повторять этот ритм, пощелкивая языком во рту.

Темнота стала сереть, металлоконструкции и сегменты осыпались рыхлым известняком и таяли в воздухе.

Надо мной раскинулось ярко-голубое небо со слепящим пятном солнца, вокруг лежала бескрайняя пустыня, по которой ветер волок комки каких-то колючих растений, создавая эффект присутствия, а я шел по стальным уходящим вдаль рельсам.

Прямо на меня неслась тупая бронированная морда локомотива с жарко пылающими фарами. Он отчаянно и надрывно гудел, явно не собираясь сбавлять ход. Меня это обстоятельство почему-то не тревожило: я знал, что с рельсов мне сходить еще хуже, поэтому упрямо шел навстречу поезду. Плавно. Поступательно. Единственно правильно и естественно. Все в порядке, все течет и движется, все растет и меняется, минута за минутой, тысячелетие за тысячелетием. Мы все течем, мы жидкие, мы не имеем формы — это помогает летать или плавать везде, где вздумается, даже в «Зед-мире», даже будучи плазмой — легко и свободно двигаться в мягком радиоактивном излучении, улыбаясь электронными пучками, навстречу чистой энергии!!!

Внезапно локомотив застыл и рассыпался, только две светящиеся фары остались висеть в воздухе. Вокруг них стала меняться картинка, медленно проступая из ниоткуда.

Я увидел купе, разложенный столик, окно с мелькающим рельефом и Дарби, вжавшегося в стену, с выпученными глазами. Я потрогал голову руками.

— Извиняюсь, со мной такое бывает, не обращай внимания, — произнес я ватными губами.

Дарби шумно выдохнул воздух.

— Да-а-а-а… — медленно протянул он, вынимая слегка дрожащими пальцами сигарету. — Ты гораздо сильнее, чем я думал… Гораздо… Вот почему…

Он щелкнул пьезоэлементом и выпустил дым в потолок. По днищу вагона что-то гулко ударило.

Я не совсем понимал, что сейчас произошло, но чувствовал, что у меня закружилась голова и привиделся кошмарный глюк.

Я фыркнул, поболтал головой и выпил сразу несколько глотков остывшего кофе.

— Ладно, — сказал я, слегка отдышавшись. — Меня там любимая заждалась, а мы тут занимаемся бессмысленной идеологической полемикой. Давай вкратце свою программу.

— Раз ты на Олимп не хочешь лезть…

— И сам не хочу, и Ирине не дам, — проворчал я.

— Так вот, как ты понимаешь, — продолжил он, — в покое вас не оставят, поэтому начать надо сразу с вашей команды. У вас есть «крот» среди туристов, его надо обезвредить, то есть убить. Я послал запрос по запасным каналам, и сегодня, ближе к утру, мне дадут на него ответ. Таким образом, мы с тобой сможем схватить агента Титанов и попытаться получить от него по максимуму информации. Хотя вряд ли он что-то скажет, так как будет понимать, что мы его ликвидируем.

— Может, проявить гуманизм, господин Ангел? — спросил я, усмехаясь.

— Ну во-первых, на нем кровь итальянца, — сказал Дарби тихо. — А во-вторых, если они вас захватят и попадут с вами на базу, никакого гуманизма вы не дождетесь и близко. Так что выбирать тебе…

— Хорошо. А дальше?

— А дальше — в зависимости от исхода дела мы уже решаем, кто и куда пойдет…

— А как же ты без нас на гору полезешь?

— Если вы упираетесь, — вздохнул Дарби, — попробую набрать в Лихоторо наемников, да и биосканирование Ирины у меня есть… А вы сработаете как отвлекающий маневр, так даже лучше будет… Все, Странный, приходи сюда часам к шести утра — и за дело…

— Как раз наши туристы решили вечеринку устроить в буфете, — кивнул я, — будет удобно…

— Да, — кивком ответил он, — вроде обстоятельства на нашей стороне.

Я залпом допил спирт и поднялся.

— Жаль, что нам не удастся стать друзьями, Странный, — задумчиво произнес Дарби, вновь глядя в окно.