Легендарные разведчики - 2

После освобождения Ровно Новак и Бегма рапортовали о проделанной ими большой работе. В том же 1944 году Бегма вновь занял пост первого секретаря обкома. А Новак сумел выставить себя опытным подпольщиком. В соседней Польше, куда его перебросили после освобождения советской территории, он занялся организацией подполья и наставлял поляков на своем хорошо освоенном польском. После войны вернулся в Ровно к старому другу Бегме. Настал период, когда по настоянию части партизан деятельностью Новака в годы войны заинтересовались следователи. Допросы велись корректно. Провал 1937 года в Гоще не затрагивался. Новака просили всего лишь отчитаться о результатах подпольной работы в Ровно с 1941 по 1944 год. На первом допросе Терентий Федорович не смог назвать ни одного уничтоженного его людьми гитлеровца. На втором не припомнил ни единого факта подпольной деятельности. Это подтверждается архивными делами № 19080 и № 19101 Ровенского УКГБ УССР. Но шума поднимать не стали. Не решились тронуть ставленника Бегмы? Не захотели связываться с партийными работниками? Обстановка в Ровенской области в то время складывалась сложная. Продолжалась борьба с бандеровцами. Она затянулась на годы. И менять лояльное к Москве и Киеву партийное руководство не хотели.

Новак тихо ушел в тень. Выжидал. И дождался Звезды Героя. Повторяю: вину, окончательную оценку устанавливает только суд, которого не было и, наверно, теперь уже никогда не будет. А работу по расследованию провели огромную.

Еще раз подчеркиваю, если основываться на выводах Ракитянского, то понятно, кто и каким образом помог СД выйти на след красноармейца Грачева — Николая Кузнецова. Общая картина гибели разведчика понятна. И ее сложно, да и ни к чему опровергать. И тогда все недостающие раньше доказательства и понятные сомнения складываются в выстроенную цепочку.

Сегодня эту версию поддерживают многие исследователи. Среди них и кандидат географических наук, сын участника Великой Отечественной войны Лев Моносов. С 2000 года он тщательнейше собирает и анализирует все документы, связанные с этим сложнейшим делом. Питерский исследователь уверен: Кузнецова выдали предатели из партийного руководства Ровенского подполья. Цитируемые здесь документы во многом предоставлены именно Моносовым, за что его искренне благодарю.

Не будем ставить окончательной точки и претендовать на абсолютную истину. Но, безусловно, версия заслуживает внимания и рассмотрения. Да, это несколько противоречит книгам ныне покойного писателя, историка разведки Теодора Гладкова, с которым мы столько беседовали о судьбе Кузнецова. Однако ранее неизвестные факты, к тому же подкрепленные документами, постепенно открываются. История нуждается в уточнениях.

Сегодня уже точно доказано: в самом конце 1943-го у СД появились установочные данные на Кузнецова. Есть сведения, будто фашисты узнали, что в отряде этого человека называют Грачевым, якобы была у них и его фотография. Немецкие службы безопасности искали в Ровно не какого-то неведомого партизана-мстителя, а немецкого обер-лейтенанта Пауля Зиберта. Все его внешние приметы точно совпадали с обликом и манерами Николая Кузнецова.

Николай Иванович и опытнейший чекист Медведев чувствовали: обер-лейтенант Зиберт под угрозой. Потому и «произвели» его в капитаны. Мастер на все руки, врач отряда Альберт Вениаминович Цессарский изготовил печать из резиновой подошвы сапога и на похищенной партизанами машинке с немецким шрифтом впечатал изменения в подлинную офицерскую книжку своего друга. Однажды Зиберт-Кузнецов, уже капитан, после проверки новых документов понял, что ищут именно его, и бесстрашно останавливал авто с фашистскими офицерами, разыскивая «одного лейтенанта вермахта».

Шаги к гибели

Немцы отступали, под Ровно отряду Медведева делать было нечего. А Кузнецову надо уходить и как можно скорее: круг сужался. Или терпеливо дожидаться прихода Красной армии вместе с партизанами?

15 января 1944 года Кузнецова с шофером Иваном Беловым и удачливым поляком Яном Каминским отправили подальше в немецкий тыл. Во Львове Николай Иванович мог бы, по замыслу большого начальства, укрыться на надежной явочной квартире. Почему приняли рисковое решение? Ведь Кузнецова-Зиберта искали, немецкие патрули ждали его на выходе из Ровно, а командовали ими не какие-нибудь нижние чины, а офицеры в звании майора, имеющие все права задерживать и лейтенантов, и капитанов.