Легендарные разведчики

— В моей филателистической коллекции есть блок нарисованных вами марок с портретами нелегалов.

— Да, по моей инициативе впервые в СССР были выпущены почтовые марки героев-разведчиков. Мне долго отказывали: зачем мы будем их светить? А я терпеливо объяснял: чтобы знали героев. Горжусь, что тогда убедил, настоял.

— Вы мне как-то рассказывали таинственную историю с исчезновением портрета Че Гевары.

— История поразительная. В конце 1980-х по просьбе устроителей большой выставки представил я портрет Че в Центральный дом Советской армии. И в первый же день он пропал. Смотрительница клялась, что отлучилась всего на пять минут. Потом организаторы выставки перед мной извинялись. Говорили, что его, возможно, кубинские студенты взяли: после некоторого периода охлаждения в отношениях они восприняли факт появления Че в Москве с воодушевлением. Но не менее таинственным образом исчез и еще один вариант портрета Че Гевары. Я его подарил своему сотруднику, он как раз работал на Кубе. А уже в Москве пригласил к себе домой кубинского знакомого. Если коротко, то после этого визита мой сослуживец этого портрета больше не видел.

— Павел Георгиевич, вам за 90, а вашей памяти можно только позавидовать.

— Мне не за 90. Скоро 95. Такая у меня профессия. Какая же разведка без хорошей памяти.

Р. S. Мы познакомились в 1994 году, когда Павел Георгиевич Громушкин весь в орденах пришел ко мне в редакцию с необычной просьбой. Он собрал все самые достойные рисунки и картины своего друга Абеля — Фишера для книги. Написал душевное предисловие. Только денег на издание собрать никак не удавалось: в те годы и Абель оставался для некоторых героем под вопросом. Подумаешь, советский нелегал, наступил всеобщий мир, а вы, Павел Георгиевич, о разведке.

И старый человек собирал подписи знаменитых разведчиков, писателей, известных журналистов под письмом с просьбой большому руководителю: издайте альбом, он станет хорошей памятью Абелю. Я счел за честь подписать такое послание. Потом звонил кому-то — бесполезно.

Однако полковник Громушкин не привык отступать. Бился за память товарища. И альбом увидел свет.

Последняя наша встреча состоялась в Доме журналиста на открытии выставки его картин в мае 2008 года. Кто знал, что и дни его, и выставка — последние, а до девяноста пяти лет он не доживет.

РАЗВЕДЧИК ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ Яков Серебрянский

О Якове Серебрянском, руководителе СГОН — Специальной группы особого назначения, должно быть, известно всё, а на самом деле даже в серьезных книгах каждая глава или упоминание о нем сопровождается приблизительно таким комментарием: «О роли Серебрянского, руководившего этой операцией, неизвестно практически ничего». Или: «С этой поездки нелегала Серебрянского в страну Икс до сих пор не снят гриф секретности». И даже срок давности в 75 лет не помогает сорвать этот проклятый, может быть, и вечный прилипший к разведчику гриф.

Некоторые историки даже саму его фамилию ставят под сомнение. Не было такого Серебрянского, был разведчик Бергман.

— Но это же полный нонсенс, — пожимает плечами мой собеседник. — Отца звали Серебрянский, Яков Исаакович Серебрянский. Возможно, Бергман — это одна из его многих нелегальных фамилий.

И комнатка скромной квартиры пенсионера, бывшего инженера 81-летнего Анатолия Яковлевича очень напоминает мини-музей памяти отца: фото, копии самых разных бумаг, фолианты с вырезками и награды.

— Я сделал альбом об отце, — показывает мне большущую книгу Анатолий Серебрянский. — Вычертил его генеалогическое древо. Отыскал некоторые документы. Вот 1908 год — первый арест отца. Я читал — что за убийство начальника тюрьмы. Ерунда. Или вторая версия — за убийство пяти погромщиков. Тоже чушь. Арестовали его за хранение переписки незаконного содержания, имеющей отношение к тем людям, которые подозревались в убийстве начальника тюрьмы. Вот еще: в 1914 году он в списке нижних чинов, которые были ранены на Первой мировой войне.

Историк разведки Анатолий Судоплатов, сын генерала Су-доплатова, говорил мне: на руках твоего отца крови нет. Он не имел никакого отношения к внутренним разборкам. Он не участвовал в эксах. Не причастен к убийству Кутепова. Да, это он организовал его похищение. В автомобиле, в котором везли генерала, отца не было. Да, были его люди. Но их целью было не убить главу РОВСа, а доставить в Москву и устроить суд над ним. Никто не связывает действия группы отца и с убийством перебежчика Порецкого — Райсса, оставшегося до войны на Западе. Иногда имя Серебрянского ставят в ряд с фамилией Волльвебера. Немецкий антифашист — диверсант Эрнст Волльвебер и его сторонники до и в первые годы войны вели разведку, взрывали и топили корабли Германии в Балтийском море. Но это был не терроризм, а жестокая борьба с нацизмом. А СГОН под руководством отца совершала диверсионные акты.