Легендарный

— На тебя напало сразу несколько мехов. Это я все подстроил. Ты пришел на поле боя последним и первые минуты вел себя на удивление плохо. Шел грудью на все орудия и проглатывал снаряд за снарядом. Сказать откровенно было мгновение, когда я подумал, что тебе конец. Но ты оправдал возложенное на тебя доверие. Ты выдержал. Ты уничтожил своего противника, хотя и получил критические повреждения своего меха. Как говорил мой инструктор в свое время: «если перед своей смертью вы уничтожили хотя бы один вражеский мех, значит ваша смерть была не напрасной».

Он улыбнулся и хотел было уже идти дальше, но я остановил его, схватив за руку, отчего тот был сильно удивлен и по привычке потянулся к кнуту, висевшему до сих пор на его поясе, но затем, передумав, заговорил уже немного иным голосом.

— Мы не имеем права говорить об этом.

— Тоже самое ты говорил и про моего отца.

— Ты?

— Я пилот. Теперь я могу так говорить, — перебарывая дрожь в голосе, продолжал я.

— Мне пришлось нарушить это правило, чтобы ты знал какая кровь течет в тебе.

— А в них? В них она тоже текла. Все мои сиб-братья и сестры были такими же.

— Нет, — он покачал головой. — Они были бледной тенью твоего отца. Они совершенно другие. В них нет и миллионной доли того, что есть в тебе. Ты почти абсолютная копия Эдварда Гувера. Можно сказать зеркальное отражение, пусть и моложе на несколько десятков лет.

— Значит ты не скажешь кто был в том мехе?

— Кадета нет в живых. Это уже прошлое. Оставь его там и двигайся вперед. Я вижу твое прекрасное будущее и незачем зацикливаться на подобных мелочах.

Наконец мы зашагали быстрее и разговор окончательно прекратился. Буря постепенно набирала силу. Я видел как чернели небеса, как сверкала размашистая молния и слышал как грохотало небо, в злобной ненависти готовое обрушить нам на головы всю свою силу.

Внутри бокса было тепло, вокруг ходили люди. Кто-то был одет в строгую форму, кто-то — в промасленную робу, снизу доверху покрытую пятнами и порезами. Стоял шум — люди переговаривались между собой и совершенно не обратили внимание на вошедших людей.

В двух противоположных углах стояли машины. Исполинские боевые роботы ремонтировались усилиями двух ремонтных бригад, отчего треск и грохот не прекращались ни на секунду. Сыпались искры от сварки, горело несколько крупногабаритных ламп. Были даже автономные тележки с боеприпасами, отвозившие смертоносный груз подальше от этого места и выгружая в специальный бронированный трюм, строившийся под землей каждого бокса.

Встав неподалеку от одного из роботов, инструктор обратился ко мне.

— Нравится?

Я смерил машину снизу до верху, потом спокойным голосом объявил.

— Хорошая машина.

Тот улыбнулся.

— Уже рассуждаешь как настоящий пилот.

— А ты ждал восторженных криков?

— Что-то такое да.

— Машина старая, — продолжил я, видя как один из техников латает дыры в броне боевой машины. — Как будто на ней сменилось несколько поколений пилотов.

— Ты должен гордиться этим, боец. Машины, как и люди — со временем и опытом становятся только лучше. Новенькие, блестящие, они только производят впечатление, но порой подводят в самый важный момент. Старая техника уже одним своим существованием подтверждает, что готова на все, дай ей только возможность.

— Именно поэтому Клан никогда не увольняет в запас старых пилотов?

— Да. Безотходное производство.

Мы прошли дальше и остановились у подъемной кабины, куда и он, и я вошли сразу по готовности. Лебедка натянулась, механизм завибрировал и вскоре мы поднимались с черепашьей скоростью прямиком к мостику, где нас уже ждал один из пилотов, осматривавший поврежденную антенну.

— Все так плохо? — сходу спросил Инструктор, едва кабинка открылась и он смог выйти.

— Нет, — ответил коренастый мужчина, выпрямляясь и поправляя помятую униформу. — Но ремонт займет больше планируемого времени.

— Твоя лошадка выглядит не так уж и страшно.

— Ей просто повезло. Будь эти малолетние остолопы чуть умнее, они бы разнесли мех в клочья.

Потом мужчина повернулся, увидел меня и замер, будто бы удивленный такой встрече. Его взгляд висел на мне почти целую минуту. Инструктор говорил с ним, задавал вопросы и тот умудрялся отвечать, не отрывая глаз от меня. В какой-то момент мне надоело, что он так пристально смотрит на меня и в следующую секунду попросил его перестать пялиться.

— Что? — улыбаясь спрашивал Инструктор, — узнал кого-то?

— Шутишь, да это же Эдвард. Точно, Эдвард! Говорю тебе! Старина помолодел на пару десятков лет, уменьшился в размерах, но остался таким же.

Они оба рассмеялись.

— Я не тот, за кого вы меня представляете, — заявил я, все еще оставаясь внутри кабинки лифта.

Мужчина обратился к Инструктору.

— Так это он будет теперь управлять машиной?

Тот одобрительно кивнул головой.

— Когда мне вчера сказали об этом, я даже представить себе не мог, кому передаю своего меха, — потом он махнул мне рукой. — Не стой как истукан, иди сюда.