Легендарный

Офицер вернулся к своим делам.

– Ты сказал, что Совет был обеспокоен ситуацией. Что они говорили?

– Не знаю. На заседании присутствовал Войтенков. Он лишь сказал, что хан Диккерс был вне себя от ярости. Неделя на все, из которых четыре дня сплошные потери. Клан потерял уничтоженными два звена, еще три тяжелых меха нуждались на тот момент в серьезном ремонте, в то время как разведка не могла даже приблизительно оценить масштаб ущерба нанесенного Клану Отпетых.

– В чем ты видел провал Испытания на Право Владения?

– Мы плохо подготовились. Клан Волка недооценил противника, считая, что находясь вдали от своих родных мест, Отпетые банально не смогут закрепиться на столь неудобном участке планеты. Плюс, отсутствие прямого снабжения. В самом начале я даже понимал хана, почему тот выставил столь рискованную ставку, уменьшив количество сил со своей стороны чуть ли не вдвое, но потом, когда мы впервые встретились лицом к лицу с противником, мое мнение кардинально изменилось.

– Почему? – офицер внимательно слушал, отложив в сторону ручку и бумагу.

– На их стороне был не только численный перевес и сила сверхтяжелых мехов. Они очень грамотно оборонялись. Стреляли только наверняка, отрезая тяжелые машины от легких и расстреливая каждую из них из определенного типа вооружений. Никогда не лезли на рожон и всегда сторонились лобового боя, укрываясь за каменными холмами планеты. Я за четыре дня увидел перед собой только восемь машин противника. Восемь из двадцати шести. Они даже не сражались на полную мощь, в то время как мы разбивали себе лбы, пытаясь пробиться через первую линию обороны.

– К чему ты клонишь?

Я усмехнулся, не торопясь с ответом. Потом вопрос повторился и на этот раз более серьезно.

– Мы на допросе, старина, не заставляй меня силой вытаскивать из тебя показания.

В этот момент в кабинет вошел охранник. Едва переступив порог, высокий смуглый мужчина выпрямился, как струна, и тут же доложил.

– Извините, что отвлекаю, я знаю, что сейчас допрос, но на втором ярусе беспорядки. Требуется ваше вмешательство.

– Что за черт?! – недоумевая выкрикнул офицер, приподнимаясь со своего места.

– Вам лучше прибыть на место лично. Я присмотрю за преступником.

Офицер нехотя поднялся, накинул на плечи китель и направился к выходу, где вскоре пропал, оставив после себя длинный шлейф сигаретного дыма, тянувшегося за ним, как нитка за иголкой.

II

Время всегда играло против нас.

Моменты жизни любого пилота можно было разделить на несколько частей: рождение, когда металлическая утроба евгенической лаборатории выплевывала на свет новоиспеченное чадо, концентрированное нечто, где сплелись гены тех лучших, что когда-то отдали жизнь на алтарь служения Клану, потом подготовка, переброска на планету-полигон и следом Аттестация. Достаточно просто для людей, которые с самого рождения жили мечтой о славе.

Или о смерти.

Сиб-группа мало чем отличалась от многих, что давным-давно, еще на заре эпохи великих войн и легендарных сражений, ступили на пустынную планету Ут, где температура никогда не поднималась выше восемнадцати градусов по Цельсию и ветры, бушевавшие по всей ее поверхности, подхватывая песок, наждачным полотном проносились по округе, скребя и больно режа молодую, еще не успевшую огрубеть, кожу едва оперившихся подростков.

Я помнил тот день как будто это было вчера.

За спиной завопил двигатель – транспортный корабль, похожий на сгорбившегося старика и прозванного из-за своей сутулости "жуком", сложил металлические крылья, выпустив в воздух последнюю порцию отработанной энергии.

Было холодно.

Жутко.

Мы сбились в круг, как стадо овец в холодную ночь, думая, что таким образом сможем согреться все вместе, но вскоре рассыпались в стороны, гонимые налетевшем невесть откуда ветром.

Он шумел и крутился. В небе появилась воронка и дьявольские искры молний, расколов небесную твердь, расползлись вдоль чернеющих облаков причудливым узором.

Да, мы все это помнили.

Сколько нам было? Пятнадцать лет.

Я помнил свой первый шрам, полученный после удара кнутом, помнил все команды инструктора и то, как злобно он взирал на каждого из нас, будто выискивая очередную жертву для своих испытаний.

Бег, затем короткая остановка.

– Упор лежа принять!

И вся группа, как один живой организм рухнула на каменную землю, ударяясь руками об острые края разбросанных глыб.

Кровь.

Пот.

Крики о помощи.

– Отжимаясь отдыхаем!

Затем бег, опять короткая остановка.

Он был стар, если такое слово вообще было уместно для человека, счет жизненных лет которого был неизвестен нам до самого конца. Многочисленные складки на его лице., будто запечатлевшие в себе всю суровость и злость этой планеты, испещрили его физиономию. Он был настоящим воплощением страха и ненависти, которое тот испытывал ко всему живому, что прибывали на эту планету.

– Раз-два! Раз-два!

Муштра не кончалась.

Стихая ближе к вечеру, она возобновлялась с новой силой утром.

– Раз-два! Раз-два! Не вижу ваших радостных лиц!

Ни мне, ни кому бы то ни было так и не довелось узнать его имя.

– Зовите меня инструктор.