Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны.

В начале мая в Ургу из Иркутска приехал Ив. Ал. Лавров с семьей, назначенный Правительством ДВР на должность управляющего конторой Центросоюза для всей Монголии. Меня с семьей Лавровых связывала исключительно старая дружба. Приезд Лавровых в Ургу был для меня приятным и в том отношении, что от них я узнал о том, что семья моя жива, здорова и знает, что я в Урге.

В первые же дни своей работы И. А. Лавров в частной беседе сетовал на судьбу, что у него не хватает транспорта на перевозку товаров по отделениям в худонах (провинциях). Русские не хотят заниматься таким мелким делом, а с монголами трудно вести дело из‑за их легкомыслия. Я поделился этой мыслью с Н. Н. Владимировым, который ухватился за эту идею и советовал мне немедленно взяться за это дело, предлагая свою помощь или участие в деле. Ни у Владимирова, ни особенно у меня не было ни гроша за душой, но у первого были большие связи с монголами.

Когда я предложил И. А. Лаврову свои услуги по перевозке тяжестей Центросоюза, то он охотно заключил со мною контракт.

Монголы пригнали Н. Н. Владимирову в кредит на 4 месяца первый бычий обоз в 100 подвод с 10 запасными быками по цене 21 долл. за подводу и 14 долл. за запасных быков.

На 100 подвод погрузили чай Центросоюза до Улясутая по 12 серебряных долл. за подводу и заключен был контракт с фирмой Швецовых везти из Улясутая до Урги шерсть по 11 долл. с подводы. Следовательно, за рейс Урга — Улясутай и обратно каждая подвода зарабатывала 23 долл., то есть окупала полностью себя с дорожными расходами и стоимость обоза 2100 долл. оставалась чистым заработком за два месяца легкой работы.

С обозом в Улясутай пошел Н. Н. Владимиров, я же остался в Урге налаживать второй бычий и верблюжий транспорт и по другим срочным делам, главная же работа оставалась — выручить из Иркутска семью.

Заняв 500 серебряных долл. через верных евреев, перевел их старому знакомому в Иркутск еврею Ж., прося его отправить семью в Монголию. Деньги всегда и при всех обстоятельствах — великий двигатель, а в то время в Иркутске чисто серебряные 500 “юаныиикаев”, умело им данных, имели немалую ценность для иркутских комиссаров. Серебряные доллары сделали свое дело, и моя жена получила от ГПУ, как его агент, командировку в Троицкосавск. С некоторыми трудностями и, конечно, волнениями она доехала до Троицкосавска и, не задерживаясь в нем, перешла границу у Кяхты и очутилась в гостеприимном доме консула Лавдав- ского, уничтожив при нем все свои большевистские документы. В сентябре прибыла в Ургу.

Начиная с июня месяца в Ургу из Джунгарии и Западной Монголии поодиночке и группами густо двигались белые русские люди, спасаясь от большевиков, пробираясь в Маньчжурию. Большинство русских, из солдат или простого народа, в Урге шли ко мне, чтобы получить информацию и совет. Мой совет был для всех — осаживаться в Монголии, где имеются пока все возможности не только жить, но заработать деньги, так как они лежали всюду, нужно только было приложить трудовые руки.

В Урге, несмотря на близость лесных дач, не хватало дров, и ценились они высоко. Одну из партий в 12 человек, послушавших меня остаться в Монголии, снабдив топорами, пилами, пятью упряжными быками и продовольствием, отправил в лес. Через неделю в Урге регулярно через 3–4 дня появлялись пять подвод дров на захадыре — базаре. Через месяц партия уплатила мне долг и зажила своей сытой жизнью.

Другую партию в 15 человек отправил в сталактитовые пещеры в отрогах Хэн- тэя, в которых находились богатейшие залежи горного хрусталя высокого качества. В партии был специалист — уралец по горному хрусталю. Он, приезжая с работ, рисовал мне сказочные перспективы с продажей горного хрусталя в Китай. Возможно, что мечты его и осуществились бы, если бы в Халхе не появился генерал Унгерн.

Одну большую партию сколотил к эксплуатации рыбных богатств. Заготовляли снасти, лодки, бочонки, соль с тем, чтобы, проработав весну на лове и засолке рыбы, сплавить по Орхон — Сунгари в Забайкалье. Ургинские купцы брались по хорошей цене ее реализовать.

Намечался еще ряд верных дел. Открывались мастерские. Сам лично организовал аппарат (5 партий по 2 человека) для рассылки по худонам скупать чистое 100 % коровье монгольское масло по цене 5 долл. за пуд, но приготовленное примитивным путем и имевшее резко — неприятный запах, без нарушения вкусовых качеств. Масло предполагалось в октябре отправить в Тяньцзин, где ученый химик, мой приятель, брался его очистить от запаха и выпустить на рынок по цене не меньше 20 долл. за пуд, когда себестоимость его с очисткой и доставкой в Тяньцзин не превышала 10–11 долл. за 32 фунта.

Зная, что с запада будут прибывать все новые и новые партии беженцев, принимали меры как‑то их удержать в Монголии и приспособлять к хлебным делам. Большая часть русских людей и Генеральное консульство в Урге очень сочувственно относились к такой идее и всемерно помогали.