Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны.

Не так посмотрела группа русских — болыиевиствующих людей во главе с протоиереем о. Парняковым, наборщиком Кучеренко и др. К октябрю месяцу жизнь в Урге русских значительно ухудшилась. Большевики в Урге крепко засели в Русской торговой палате, где секретарем был Чайванов. Священник Парняков, Чайва- нов, Кучеренко были головкой болыиевиствующих ургинских резидентов. Генерал- губернатор Чэнь И, противник большевиков, знал о деятельности большевиков в Урге, но он опирался на 15000 штыков — они ему были не страшны.

В худонах и на заимках русские жили совершенно спокойно, далекие от политики, приумножая свои капиталы. Лично я имел самые радужные перспективы впереди. Жил в торговой части Урги в доме Щапова.

В конце сентября консул Орлов конфиденциально сообщил мне, что генерал Унгерн во главе дивизии стоит лагерем в низовьях Керулена и о том, что среди влиятельных монгол идут споры о том, с кем идти против китайцев — с Советской властью или Унгерном. Консул полагал, что Богдо — гэгэн склоняется на сторону Унгерна.

Появление Азиатской конной дивизии в пределах Восточной Халхи сразу отразилось на положении “белых русских” в Монголии, так как китайские генералы и чиновники стали рассматривать белых русских как союзников генерала Унгерна— своих врагов. Ургинские большевики в китайском Ямыне были первыми людьми. Они дали список русских, коих нужно немедленно арестовать, как лиц ненадежных для китайцев. В этом списке на первом месте стояла моя фамилия. Генерал Чэнь И, а особенно чиновник по русским делам Ню хорошо знали всех коренных русских жителей Урги и никого из большевистского списка не арестовали.

Жизнь в Урге стала тревожной. 1 ноября рано утром ургинцы услышали орудийные выстрелы за высотами Богдо — улы. Часов в 8 утра несколько трехдюймовых снарядов упало между Консульским поселком и Маймаченом. Шел серьезный бой между китайскими войсками и Азиатской конной дивизией генерала Унгерна. Только днем 3 ноября стало известно, что унгерновцы с большими потерями были отогнаны на восток.

В Урге было объявлено военное положение и власть от Чэнь И перешла в руки китайских генералов. Чайванов и К0 пролезли в военный штаб и передали списки неблагонадежных русских. Генерал Го отнесся к доносчикам с полным вниманием. В ночь с 5 на 6 ноября дом Щапова был окружен целой ротой китайских солдат. Человек 10 во главе с офицером вошли в дом в поисках меня. Ареста я ожидал, а потому ни сам, ни семья особенно не волновались. Китайский офицер дал мне возможность одеться, но при выходе из квартиры руки мне связали назад крепкими ремнями. Привели меня в штаб полка, размещавшийся на одной из главных улиц Урги, и посадили во дворе штаба в холодную амбарушку, где уже сидело человек двенадцать монгол.

В последующие дни арестовано было человек 30 русских, в том числе Д. П. Першин, мой квартирный хозяин Щапов и др. Они содержались в тюрьме. Небольшая ургинская тюрьма, скудно оборудованная, была переполнена до отказа. Нар не хватало. Спали под нарами на голом земляном полу. Довольствие состояло в день из трех чашек вареной чумизы и горячей воды, которую давали два раза в день. Передачу возможно было получать при условии уплаты одного доллара тюремщику за каждую передачу.

Первые пятьдесят дней я просидел в амбарушке при штабе полка. Не было ни нар, ни соломы для подстилки, ни света, и довольствия не давали, но разрешили жене приносить термосы с пищей и чаем. Морозы стояли 25–35° по R. Теплая одежда и горячая пища в термосах и молодость спасли от замерзания. Как ни плохо было в тюрьме, но я мечтал туда попасть.

После того, как меня навестил чиновник по особым поручениям Ню, китайские солдаты стали относиться ко мне лучше и стали допускать посетителей. В конце декабря месяца посетил меня консул в Кобдо А. П. Хионин — прекрасный дипломат и душевный человек. Он сообщил мне, что на днях уезжает в Калган, оттуда в Пекин, где и постарается вызволить меня и всех русских из беды.

В начале января, по неизвестной мне причине, меня перевели в тюрьму, где я просидел около недели, так как 10 или 11 января была получена из Пекина телеграмма от военного министра освободить пять или шесть человек русских, в том числе меня, и указывалось в телеграмме освобожденных лиц не преследовать.

В тюрьме сидело много народу, захваченного китайцами по пути из Улясутая в Маньчжурию. Здесь я встретил много знакомых офицеров по Оренбургской армии, в том числе полковников братьев Доможировых и других.

По освобождении из‑под ареста я не узнал лика Урги: в Консульском поселке и в самой Урге в частных домах стояли китайские солдаты. Солдат всюду было много. Возникал вопрос, откуда их столько взялось? Их раньше мы почти не видели. Оказалось, что генерал Го и, частично, генерал Ма вывели их из казарм Худжи- ра и расквартировали в самой Урге. Солдаты совершали явные и тайные грабежи.