Легендарный Корнилов. «Не человек, а стихия»

Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад своей новой государственной жизни. Предать же Россию в руки ее исконного врага – германского племени и сделать русский народ рабами немцев я не в силах и предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли.

Русский народ, в твоих руках жизнь твоей Родины!»

На следующий день Корнилов получил от Керенского распоряжение немедленно сдать должность генералу Лукомскому и прибыть в Петроград. Лавр Георгиевич решил не подчиняться этому приказу, и выступил с «Обращением к народу»:

«…Долг солдата, самопожертвование гражданина Свободной России и беззаветная любовь к Родине заставили меня в эти грозные минуты бытия отечества не подчиниться приказанию Временного правительства, – писал он в нем. – Я заявляю всему народу русскому, что предпочитаю смерть устранению меня от должности Верховного».

Лукомский также отказался выполнить приказ Керенского о временном принятии должности Верховного главнокомандующего. «Считаю долгом совести, имея в виду лишь пользу Родины, заявить, что теперь остановить начавшееся с вашего же одобрения дело невозможно, и это поведет лишь к гражданской войне, окончательному разложению армии и позорному сепаратному миру, следствием чего, конечно, не будет закрепление завоеваний революции, – писал он Керенскому. – Ради спасения России вам необходимо идти с генералом Корниловым, а не смещать его. Смещение генерала Корнилова ведет за собой ужасы, которых Россия еще не переживала. Я лично не могу принять на себя ответственности за армию, хотя бы на короткое время, и не считаю возможным принимать должность от генерала Корнилова, ибо за этим последует взрыв в армии, который погубит Россию».

Выступление генерала Корнилова поддержал Союз офицеров, петроградские офицерские организации, донской атаман генерал А. М. Каледин. Командующие четырьмя фронтами объявили о своей солидарности с Верховным главнокомандующим. На его стороне была основная масса офицерского корпуса русской армии.

Но Керенский упрямо вел свою линию. 30 августа было принято заявление Временного правительства. «Мятеж генерала Корнилова подавлен, – говорилось в нем. – Но велика смута, внесенная им в ряды армии и страны. И снова велика опасность, угрожающая судьбе родины и ее свободе. Считая нужным положить предел внешней неопределенности государственного строя, памятуя единодушное и восторженное признание республиканской идеи, которое сказалось на Московском государственном совещании, Временное правительство объявляет, что государственный порядок, которым управляет Российское государство, есть порядок республиканский, и провозглашает Российскую Республику.

Временное правительство своей главной задачей считает восстановление государственного порядка и боеспособности армии. Убежденное в том, что только сосредоточение всех живых сил страны может вывести родину из того тяжелого положения, в котором она находится, Временное правительство будет стремиться к расширению своего состава путем привлечения в свои ряды представителей всех тех элементов, кто вечные и общие интересы родины ставит выше временных и частных интересов отдельных партий или классов. Временное правительство не сомневается в том, что эта задача будет им исполнена в течение ближайших дней».

В тот же день главой Российской Республики был назначен А. Ф. Керенский. Он же стал Верховным главнокомандующим ее сухопутных и морских сил.

Решившись на крайнюю меру, Керенский объявил Корнилова мятежником и предупредил большевиков об угрозе военного переворота. Те отреагировали немедленно. Навстречу войскам были высланы сотни агитаторов, которые уговаривали солдат «не идти в угоду генералам против своего народа и не губить свобод, добытых с таким трудом тогда, когда война вот-вот будет закончена и настанет время пользоваться их благами». И их усилия не пропали даром.

Войска не пошли на Петроград. Вместо них туда направился лично генерал А. М. Крымов. Он ехал в столицу, оставив корпус в окрестностях Луги, по приглашению Керенского, которое было передано ему через его приятеля полковника Самарина, занимавшего должность помощника начальника кабинета Керенского (Через несколько дней после этого, 4 сентября, полковник Самарин за отличие по службе был произведен в генерал-майоры и назначен командующим войсками Иркутского военного округа). Подробности разговора между Крымовым и Керенским до нас не дошли. По свидетельствам очевидцев, из-за дверей кабинета Керенского доносился гневный голос генерала Крымова, обличавшего министра-председателя в предательстве «дела России».