Легендарный Корнилов. «Не человек, а стихия»

Легкость, с которой была отражена атака противника, доходившие сведения о панике в Екатеринодаре, о начинающейся будто бы эвакуации и вместе с тем о подходящих спешно подкреплениях – все это побудило Корнилова поспешить с реализацией плана наступления на город. Численность революционных полков и отрядов составляла в нем, как выяснилось впоследствии, почти двадцать тысяч бойцов. К полудню следующего дня, после тяжелого боя, бригада под командованием Богаевского отбросила красноармейцев с линии хуторов.

Екатеринодар

Штаб армии переместился на ферму Екатеринодарского сельскохозяйственного общества, расположенную на высоком отвесном берегу Кубани. Был ясный солнечный день. С возвышенности Корнилову открылась панорама Екатеринодара. Были отчетливо видны контуры домов, предместий, кладбище и Черноморский вокзал. Перед ними находились две-три линии окопов, занятых красноармейцами.

Было известно, что Екатеринодар после ухода добровольцев переживал тяжелые времена. 1 марта в город вошли «красные» войска Сорокина, и там начались неслыханные бесчинства, грабежи и расстрелы. Каждый военный начальник, каждый отдельный красногвардеец имел власть над жизнью «кадет и буржуев». Все тюрьмы, казармы, общественные здания были переполнены арестованными, заподозренными «в сочувствии кадетам». В каждой воинской части действовал свой «военно-революционный суд», выносивший смертные приговоры, которые, как правило, приводились в исполнение немедленно.

Под вечер генерал Корнилов получил донесение, что войска правого крыла под командованием полковника Писарева (Партизанский полк, пластуны и подошедший батальон кубанского стрелкового полка) овладели предместьем города с кожевенным заводом. Не поступало сведений от Эрдели. Это вызывало определенную тревогу. Но в целом настроение было приподнятое. Никто не сомневался в том, что Екатеринодар падет. Корнилов хотел уже перейти на ночлег в предместье. Ему делать это отсоветовали. Работники штаба разместились на ферме в единственном маленьком домике, имевшем четыре комнаты, кажд ая площадью не более шести квадратных метров.

На рассвете их разбудили разрывы артиллерийских снарядов. Месторасположение штаба было выбрано неудачно. Роща и постройки с белыми стенами в открытом поле, в центре расположения отряда, были превосходной мишенью для артиллерии противоборствующей стороны. Начальник штаба Романовский предложил командующему переместить командный пункт в более безопасное место. Но Корнилов не принял это предложение, он пренебрегал опасностью и штаб остался на прежнем месте, приступив к уточнению данных об обстановке.

Оказалось, что войска под командованием Писарева и Неженцева не смогли развить достигнутый успех. Лишь у Эрдели дела шли более или менее успешно. Конница заняла северное предместье Екатеринодара, пересекла железную дорогу и направилась к большой и многолюдной станице Пашковской, враждебно настроенной к советской власти. Возможное восстание в ближайшем тылу Екатеринодарского гарнизона (в десяти верстах к востоку от города) сулило благоприятные перспективы.

Корнилов принял решение начать штурм в 18 часов 30 минут, добившись тем самым внезапности наступления. Первыми атаковали противника подразделения Кубанского полка. Когда известие об этом дошло до левого фланга, Неженцев отдал приказ начать наступление. С кургана он видел, как цепь поднялась и опять залегла. Пришла пора пустить в дело «последний резерв». Неженцев сошел с холма, перебежал овраг, личным примером поднял цепи и вдруг упал. Пуля ударила в голову. Поднялся, сделал несколько шагов и вновь упал, сраженный наповал второй пулей. В бою был ранен и помощник Неженцева полковник Индейкин, убит командир Партизанского батальона капитан Курочкин.

На похоронах М. О. Неженцева.

Перемешанные цепи корниловцев и елисаветинских казаков отошли. К роковому холму подходил последний резерв – 2-й батальон, переброшенный с правого фланга. Генерал Казанович с перевязанной рукой, превозмогая боль, повел его в атаку. Под плотным огнем, увлекая с собой елисаветинцев, он опрокинул передовые цепи красноармейцев и уже в темноте, преследуя отходящего противника, приблизился к городу. К этому времени бригада Маркова закрепилась в районе артиллерийских казарм, Корниловский полк занял прежнее положение, конница Эрдели отошла к северному предместью Екатеринодара.

Корнилов очень тяжело переживал известие о гибели Неженцева. Стал угрюм и задумчив. Днем следующего дня к штабу на повозке подвезли тело Неженцева. Корнилов склонился над ним. Долго с глубокой тоской смотрел в лицо. Потом перекрестил и поцеловал его, прощаясь, как с любимым сыном.