Легендарный Корнилов. «Не человек, а стихия»

Подтелков и его товарищи были настроены решительно. По приезде в Каменскую делегацию Каледина арестовали прямо на вокзале. Затем, после длительных ночных допросов, оскорблений и угроз, ее отправили обратно в Новочеркасск, снабдив ультиматумом. Алексей Максимович, встречая прибывших посланцев, благодарил Бога уже за то, что они вернулись живыми и невредимыми. С обсуждением требований, изложенных в ультиматуме, он решил не торопиться.

13 января в Новочеркасск прибыла большевистская делегация, возглавляемая самим Подтелковым. Каледин приказал встретить ее достойно и принять в большом зале областного правления. Для ведения переговоров Войсковой атаман и члены Объединенного Войскового правительства разместились по одну сторону огромного стола, а прибывшие по другую. Представителей прессы и охраны в зале не было, все присутствовавшие не имели не только огнестрельного, но и холодного оружия.

Заседание началось с того, что Подтелков огласил ультиматум, начинавшийся требованием, что «вся власть в области Войска Донского над войсковыми частями и ведении военных операций с сего дня переходит от Войскового атамана к Донскому Казачьему Военно-революционному комитету». Следовательно, все воинские формирования Объединенного Войскового правительства должны быть отозваны, разоружены и распущены. Их оружие, снаряжение и обмундирование должно быть сдано комиссару военно-революционного комитета.

Жесткие требования одной стороны, несогласие с ними и желание закончить дело миром другой привели к бурной продолжительной дискуссии, которая грозила перерасти в ссору. Желая не допустить этого и положить конец переговорам, которые явно заходили в тупик, взял слово Каледин.

– Сдача своего поста для Войскового атамана невозможна, – заявил он. – Нас будет судить страна, но она будет судить и вас за восстание. Это восстание против народа, и за него вас будет судить народ. Вы показали тот путь, по которому могут пойти другие. Этот путь ведет к братоубийству и анархии. Остановитесь, пока не поздно!

Нам известно, что вы выражаете не волю народа, а волю Смольного, – продолжал он. – Говорю вам и предупреждаю – не ошибитесь. Учтите, что порядок на Дону будут устанавливать не вы, а другие, те кому вы расчистите дорогу своей кровью и кровью братьев-казаков. Воля народа выражается не группой заговорщиков, а путем всеобщего, прямого, тайного голосования. У вас этого не было. Поэтому мы не признаем власти вашего комитета и на ваши требования о сдаче отвечаем, что не можем их принять.

За властью мы не стоим. Наша власть – исполнение воли народа. Войсковое правительство может быть сброшено, но вы этим проложите плохой путь, по которому могут пойти и другие. Им уже идут по всей России и это беда для всего ее народа.

Что же касается меня лично, то власть никогда не казалась мне сладкой. Я принял ее потому, что не считал себя вправе отказаться. И уже тогда я понимал, что придя на Дон с чистым именем, я, может быть, уйду отсюда с проклятием… Это мой крест и я намерен нести его до конца, каким бы он ни был…

С трудом закончив речь, Алексей Максимович повернулся и вышел в соседнюю комнату. Там он обессилено опустился в кресло и закрыл глаза. По щеке покатилась одинокая горькая слеза.

Переговоры ни к чему не привели. Вечером делегация под охраной казаков атаманского конвоя отбыла на вокзал, а затем специальным поездом к себе в Каменскую.

А между тем события на Донском фронте складывались не в пользу Каледина. 15 января отряд под командованием Сиверса, двигаясь в эшелонах с двумя бронепоездами, захватил Матвеев Курган. Спустя два дня он подошел к Таганрогу и совместно с восставшими рабочими 19 января овладел городом. Двумя днями раньше красногвардейский отряд Саблина занял станцию Зверево, а затем – город Судии. В это время отряд под командованием Петрова овладел Миллерово. В результате успешного наступления советских войск районы Донской области, остававшиеся в руках Войскового атамана, сократились по площади более чем в два раза.

В середине января военная удача, казалось, вернулась к белогвардейским войскам. 16 января отряд полковника Чернецова выбил красных со станции Лихая и станицы Зверево. Затем, оставив заслон в этих населенных пунктах, Чернецов повел наступление главными силами на станицу Каменскую, и овладел ею к исходу 18 января. На следующий день Каледин получил известие о том, что войска Добровольческой армии отбросили красноармейский отряд Сиверса от Таганрога, захватив при этом орудие, броневик и 24 пулемета.

Новый отряд красных, подойдя со стороны Дебальцево, смял немногочисленный заслон Чернецова и вернул станцию Лихая и Зверево. Чернецов, узнав об этом, повернул от Глубокой обратно, и, вновь разгромив противника, вернул населенные пункты. После этого, усилившись отрядом офицеров и юнкеров, храбрый полковник в ночь на 20 января овладел Глубокой.

Успехи белых были временными. Восстание рабочих, поднятое большевиками в Таганроге в ночь на 14 января, за пять дней тяжелых боев достигло своей цели. Власть в городе вновь перешла в руки Советов.