Легендо

Данте притянул ее ближе к себе. Хотя весь он казался невероятно твердым, Телла готова была прикорнуть на его напоминающей глыбу мрамора груди и, закрыв глаза, забыться вечным сном.

– Не делай этого, – отругал он. – Я не позволю тебе покинуть меня навсегда. Тебе нужно оставаться в сознании, пока я не доставлю тебя в безопасное место.

– Куда это? – Телла прищурила воспаленные глаза. Ее склоненная к плечу Данте голова подпрыгивала с каждым сделанным шагом. Так они удаляются с главной дорожки? А когда вообще начали движение?

Они определенно не направлялись обратно в замок Идиллуайлд, но и в каретный сарай, похоже, тоже нет. Пребывая в бреду, Телла задавалась вопросом, не явилось ли ей будущее, поскольку все выглядело так, словно они оказались на каком-то кладбище. Она различала зернистые очертания замшелых надгробий, которые венчали крошащиеся от времени статуи ангелов, а по бокам – плакальщиц в накидках. Нависающие над могилами деревья, казалось, тоже пребывали в трауре, но вместо слез роняли хрупкие ветки, потрескивающие под ботинками Данте.

– Ты решил похоронить меня заживо? – спросила она.

– Я не дам тебе умереть. Мы найдем кого-нибудь, кто сумеет тебя исцелить. – Данте начал спускаться по старым каменным ступеням, окаймленным массивными статуями крылатых мужчин в мантиях, каждый из которых держал над головой гроб.

Телла едва сдерживала мрачный смех: казалось, куда бы она ни отправилась, смерть и рок следовали за ней по пятам.

– Тогда, в магазине одежды я тебе солгала, – призналась она. – Ты был прав насчет Джекса… – Она заставила себя снова открыть глаза. Голова у нее кружилась, весь мир вращался, и ей хотелось лишь одного – чтобы все это прекратилось. Как можно скорее.

– Я не должна была целовать его, – пробормотала она. – Сама не знаю, зачем это сделала. На самом деле мне было все равно, пусть даже он вышвырнул бы меня из дворца за ложь. Думаю, он хотел заставить тебя ревновать.

– И у него получилось, – грубовато отозвался Данте.

Телла улыбнулась бы, не будь ей так больно. Данте теснее прижал ее к себе и пригладил упавшую на лицо прядь волос. Затем нежно провел пальцами по ее губам и добавил: – Я никогда не стремился быть кем-то другим до того момента, как увидел, как он целует тебя во время танца.

– Тебе следовало пригласить меня первым.

– В следующий раз я именно так и поступлю. – Он запечатлел поцелуй у нее на лбу. – Не покидай меня, Донателла. Если сумеешь держать глаза открытыми до тех пор, пока не найдем безопасное и теплое место, то обещаю, что не брошу тебя, как в ту ночь. Вместе мы все исправим.

Угловатые черты его лица внезапно разгладились, и он показался Телле предательски юным. Его темные глаза, выглядевшие больше обычного, были обрамлены лучиками звездного света, отчего ей хотелось смотреть в них вечно. Его взъерошенные волосы торчали во все стороны, точно растекшаяся чернильная клякса, а рот был слегка приоткрыт, будто собираясь вот-вот выдать зловещую тайну.

– Ты самый красивый лгун, какого я когда-либо видела. – Она попыталась добавить что-то еще, но губы отказывались шевелиться. Как же сильно она устала!

Продолжая прижимать Теллу к себе, Данте подошел к мавзолею и распахнул ворота. Телла пообещала себе, что закроет глаза всего на мгновение. Данте что-то бормотал, и она тщилась услышать, что именно. Он как будто делился чем-то важным. Внезапно сильно потеплело, и Телла растворилась в его объятиях и… заснула.

Глава 26

Телле захотелось снова погрузиться в забытье в тот же миг, как проснулась, если эту удушливую форму существования действительно можно назвать бодрствованием. Ее глаза отказывались открываться, а губы – шевелиться. Зато она ощущала терзающую тело острую жгучую боль. В ее мире не осталось ничего, кроме переломанных костей и исполосованной кожи, лишь изредка прорывались обрывки звуков и сбивчивых слов, как будто слух никак не мог определиться, хочет ли он функционировать или нет.

В голове Теллы эхом разносились два мужских голоса, рождая в затуманенном сознании образы отвесных скал, скрытых глубоко под землей.

– Что…

– Я…

– Спасая… ее…

– Я знаю о рисках… но Мойры… Она же не исцелится.

– Мне казалось, что Принц… был единственной вырвавшейся на свободу Мойрой?

– Эта троица… скрывалась много лет… Или сдерживающее заклинание начало ослабевать.

Второй голос чертыхнулся.

И тут Телла ощутила что-то еще, помимо боли – какую-то влагу у себя на губах. Более вязкую, чем вода, с едва уловимым металлическим привкусом. Кровь.

– Пей!

Нечто теплое сильнее прижалось ко рту Теллы, и она почувствовала, как кровь капает ей на язык. Первым порывом было сплюнуть ее, но она по-прежнему была не в состоянии двигаться и даже шевелиться, к тому же, ей нравился вкус крови, в котором смешались сила, мощь и что-то достаточно свирепое, что заставило ее сердце биться быстрее. Приложив огромные усилия, ей удалось слизнуть и выпить еще.

– Хорошая девочка, – произнес один из двух ранее слышанных ею мужских голосов. Теперь, когда ее боль частично притупилась, она вспомнила его имя. Хулиан.