Легенды Арбата (сборник)

А на экране – бескрайняя монгольская степь, переходящая уже вовсе в бесконечную пустыню Гоби. Стадо овец – как горсть мышей на футбольном поле. Юрта, дымок. Пастух верхом на лошадке, которую в Англии называют пони, только эта лохматая. Лицо пастуха – молодое, вдохновенное, юно-героическое. И с протяжной дикой тоской и заунывной страстью он поет: горловые рулады:

– Любовь настигла меня в жаркий день.
Она сладка, как чистый ручей.
Нет выхода печали моего сердца.
Вдалеке таюсь от людей.

«Это ж надо, – тихо делится в темноте один из руководящих товарищей. – Прямо японские танки… или хуйку…» В общем, ценитель восточного искусства.

Пастух поднимает к себе в седло ягненка, рассматривает его, дует в шерсть, целует в милый ягнячий носик и отпускает со словами:

– Ах, не тебя бы я хотел так целовать!.. – переводит Познер своим приятным баритоном, но с той особенной механической ровностью интонаций, которая свойственна в кино синхронистам, все внимание которых занято переводом смысла, а на эмоции и интонации сил и времени уже нет.

Из-за сопки выезжает крошечная далекая фигурка и медленно превращается во встречного всадника. Этот постарше, лицо резче, вид серьезный. Явный степной руководитель.

Поравнявшись, они обнимаются, не сходя с седел, и младший говорит радостно:

– Как я истосковался, пока тебя ждал!

А старший, улыбаясь в морщины, отвечает:

– Я считал минуты до нашей встречи!

На следующем кадре младший загоняет овец в загон и кричит во все горло:

– Вернулся мой дорогой друг! Вернулся мой дорогой друг!

Эта горячая дружба немного забавляет не успевших уснуть зрителей. Все-таки эти монголы очень наивны в своем социалистическом оптимизме. Младшие братья, чего взять.

Два наших пастуха сидят и пьют чай у костерка. Старший прихлебывает и говорит:

– Горяч, как твой поцелуй.

Младший отхлебывает и говорит:

– И жжет внутри, как твои ласки.

??? У зала исчезает как-то желание спать. Люди медленно осваиваются с услышанным. Фразы в контексте… нетрадиционны. Налицо асинхронизация видового и звукового ряда. Это… собственно… как понимать?

И вот наши двое монголов лежат рядом под одеялом. Над ними – мечтательные звезды, отражаются и мерцают в задумчивых глазах.

Познер чуть откашливается и переводит:

– Я так счастлив, что судьба подарила мне еще одну ночь с тобой.

И ответ:

– Я знаю, что это нехорошо. Даже преступно. Но ничего не могу с собой поделать…

– Иди ко мне, дорогой, иди же скорее…

Все. Зал затаил дыхание. Иногда чей-то судорожный вздох и всхлип. Неужели???!!!

– Так, – говорит Познер. – Если переводить дальше, я прошу указания. Там текст эротического характера.

– Переводи! – сдавленно командуют в темноте из президиума.

– Глубже, – с механическим бездушием робота переводит Познер. – Твой нефритовый стержень силен.

Утро, солнце, овцы, степь, двое в седлах:

– Тебе было хорошо со мной?

– Мне еще никогда не было так хорошо.

Обвал. Ужас. Сенсация. Не может быть!!! Вот это засадили братья-монголы!!! Извержение вулкана, взрыв фестиваля: полнометражный художественный фильм о гомосексуальной любви двух пастухов, коммуниста и комсомольца, в далеком монгольском скотоводческом колхозе.

Всем как по шприцу адреналина засадили. Затаили дыхание, и глаза по чайнику, ушки к макушке сползли и растопырились.

Поймите, это были те годы отсутствия секса в СССР, когда в последнем слове на суде огребающий свой срок знаменитый режиссер Параджанов саркастически произнес: «Все может простить Коммунистическая Партия, но половой член в заднем проходе – никогда!» И получил десять лет лагерей. Н-ну, мы не говорим уже, что в Средние века гомосексуалистов сажали на кол.

Уважение к меньшинствам тогда было не в моде. Тогда и большинство-то в грош не ставили. Но вообще это все – статья за мужеложество. Что делать?..

В президиуме – свист и шип, словно змеи совещаются. И вердикт шепотом: Черт их знает, этих диких пастухов… кто там с козами живет, кто с кем… Товарищи, это первый монгольский полнометражный художественный фильм на нашем фестивале. Надо поддержать. У них тоже отборочная комиссия, партком, международный отдел, братская партия. Значит, так надо, если отправили такой фильм.

А на экране:

– Эта любовь дает мне счастье и гордость! – заявляет юный пастух старшим членам своей семьи.

– Я боюсь, чтобы это не испортило тебе жизнь, – тревожится мать.

– Старший товарищ не научит его плохому, – сурово возражает отец.

Черт. Мы и не знали, что в социалистической Монголии вот так относятся к гомосексуализму. Товарищи, да ведь они в него шагнули прямо из феодализма. А возможно, в развитии сюжета они будут преодолевать свое прошлое?

А-а-а! Вот и кульминация – общее собрание прорабатывает наших любовников. Народ волнуется в большой юрте, стол застелен сукном, председатель звонит в колокольчик:

– Пусть наши, так сказать, друзья объяснят коллективу свое поведение. Много лет мы боролись за социализм! (Аплодисменты.) Случались и раньше подобные факты, мы их не афишировали…