Легенды авиаторов. Игровые сказки-2.

— Не имеет значения, как это звучит, — Франсуа чуть улыбнулся. — Первый полет был

назначен на июль тридцать шестого. Самолет попросту не взлетел. Не смог оторваться от

земли.

— Маневренность не на высоте, — сострил Герман Вольф.

Франсуа криво усмехнулся:

— Ваш тяжеловесный германский юмор как никогда кстати, коллега Вольф. Однако на

фирме Блока было, как вы понимаете, не до смеха. Они даже остановили работы. На

время. В тридцать седьмом опять взялись за многострадальный самолет, переделали

крыло, шасси. Наконец «Блок-150» поднялся в воздух — это произошло уже в августе

тридцать седьмого. Еще ряд переделок. И новый двигатель — более мощный.

— Более мощный — это какой? — осведомился Вольф.

— Был на девятьсот тридцать лошадиных сил, стал на тысячу тридцать, — сообщил

Ларош. — В общем и целом машину можно охарактеризовать как крепкую

посредственность. Обстоятельства складывались, однако, в пользу этого самолета.

Франции нужно было перевооружить ВВС. В начале тридцать восьмого Министерство

авиации выдвинуло требование: срочно-срочно требуется около тысячи современных

одноместных истребителей! Срок — текущий год. Но где их взять, истребители, да еще в

таких количествах? Купить за границей — нереально, необходим отечественный. Вот так

«Блок» и попал в программу перевооружения.

— Звучит оптимистично, — вставила Брунгильда.

— Но дело-то в том, что «Блок» в существующем виде плохо подходил для массового

производства, — продолжал Франсуа Ларош. — Поэтому его начали опять переделывать

— под упрощенную технологию. В мастерских Курбевуа наскоро построили новый

прототип. Машина имела два недостатка. Перегревался двигатель — раз. Недостаточная

сбалансированность вокруг оси вращения в пикировании и на больших скоростях — два.

Испытывали разные типы хвостового оперения, элеронов — не очень-то это помогало.

— А какие скорости в данном случае вы называете «большими»? — Герман Вольф задал

вопрос без задней мысли, но Франсуа Ларош опять загрустил:

— Вы попали в больное место, мсье. «Блок-151» — так назывался этот прототип — не

смог развить даже четыреста восемьдесят километров в час. Хотя именно такая скорость

была заложена в проекте. В октябре тридцать восьмого появился прототип «Блока-152».

Более мощный двигатель, еще ряд переделок — и вуаля, пятьсот двадцать километров в

час на высоте в пять тысяч метров. Две двадцатимиллиметровые пушки и два пулемета

калибром семь с половиной миллиметров. В декабре тридцать восьмого этот самолет

взлетел — и был принят для серийного производства.

— Вот прямо так и принят? — Брунгильда скептически поджала губы.

— Ну нет, не совсем «прямо так», — ответил Франсуа. — Доделывали и доводили еще

почти год, меняли двигатели и так далее. Заказ был подписан в мае сорокового года.

— Как-то поздновато это произошло, не находите? — заметила Брунгильда. — Гитлер как

раз собрался начинать французскую кампанию...

— Нахожу, — не стал отпираться Франсуа. — Перед войной МВ-152 получила только

одна авиагруппа — эскадрилья истребителей, расквартированная в Этамп-Монтодезир.

Вот цифры: к моменту начала войны было построено всего двести сорок девять «Блоков».

Их раскидали по эскадрильям. Вроде как: вот вам новый истребитель.

— Кстати, а как сами-то летчики об этом самолете отзывались? — спохватился вахмистр

Вольф. — Это ведь самое интересное.

— Но не всегда самое объективное, — возразил Франсуа Ларош. — Однако в данном

случае, боюсь, их мнение справедливо. Пилоты называли эту машину «самолет для

четырех рук».

— А что это значит? — удивилась Брунгильда.

— Отнюдь не салонное музицирование на фортепиано в четыре руки, — горько вздохнул

Франсуа. — В крутом пикировании «Блок» пытался занять почти вертикальное

положение. Поэтому пилот должен был крепко держать ручку правой рукой, левой —

управлять сектором газа, подбирать шаг винта и вместе с тем вращать штурвальчик

регулировки триммера хвостового оперения. То есть для того, чтобы не впилиться носом в

землю, условно говоря, пилоту требовалось иметь четыре руки.

— И как они справлялись? — изумилась Брунгильда. — У человека ведь нет четырех рук.

— Жить захочешь — справишься, — буркнул Ларош. — Так или иначе, «Блоки»

участвовали в обороне Парижа и Нижней Сены.

— Ну хоть один славный боевой эпизод с участием «Блока» есть на памяти? —

потребовала Брунгильда. — Не может быть, чтобы этот самолет не участвовал ни в чем

героическом.

— Есть несколько, хотя их не слишком много, — честно признал Франсуа. — 20 апреля

— во время «странной войны» — аспирант Аморо сбил над Озоле Ju.88. Правда, тот уже

был здорово поврежден зенитным огнем, так что «Блоку» оставалось лишь добить

умирающего.

— Мда, — вздохнул Герман Вольф.

— Потери этих самолетов были очень тяжелы, — продолжал Франсуа. — Вот вам такой

боевой эпизод. Четырнадцатого мая двадцать семь «Блоков-152» обеспечивали воздушное

прикрытие контратаки бронетанковой дивизии в районе Мобеж-Шарлеруа. Два «Дорнье»

они сбили и повредили четыре Bf.109. При этом сами потеряли шесть самолетов, погиб

один летчик, еще четверо были ранены.

— А вообще ничего так, — заметила Брунгильда. — Получается — шесть на шесть.