Легенды авиаторов. Игровые сказки-2.

метров. Подвижную переднюю турель снять, пулеметы, стреляющие назад, установить в

фюзеляже, бомбовую нагрузку разместить внутри — до тонны. Предполагалось, что эти

бомбардировщики смогут действовать не только днем, но и ночью. Экипаж — четыре

человека. Вот как-то так.

— Интересно, насколько реальный самолет отличался от заказа, — заметил Билл

Хопкинс.

— Как обычно, — отозвался Франсуа. — Сильно отличался. LеО-45 — прототип —

выпустили на заводе фирмы в Аржентиле, опередив конкурентов. Двигатель установили

«Испано-Сюиза» — радиальный двухрядный четырнадцатицилиндровый, воздушного

охлаждения. Приблизительно тысяча лошадиных сил.

— По голосу слышу — что-то не так, — заметил штаб-сержант.

— Капот, — подсказал Франсуа. — Но мы договорились, что я буду рассказывать по

порядку. Первый полет — шестнадцатого января тридцать седьмого. Главный недостаток

— площади вертикальный хвостовых поверхностей не хватает на взлете и при наборе

высоты. Соответственно потребовалось переконструировать двойные кили и рули. И тут

— бац! — завод в Аржентиле национализировали.

— Это помешало разрабатывать самолет? — осведомился Вася. — Насколько я помню,

национализация заводов…

— Не будем говорить о социализме, — взмолился Франсуа. — Иначе никогда не закончим

о LеО-45. Нет, работы над самолетом продолжали вестись полным ходом. И это

продолжалось до 6 декабря тридцать седьмого, когда заводской шеф-пилот Жан Думерк

аварийно посадил прототип на вспаханное поле — одновременно отказали оба двигателя.

— Самолет-то уцелел? — ахнул Вася.

— Спросил бы, уцелел ли летчик, — упрекнул его Билл Хопкинс.

Вася чуть покраснел.

Франсуа Ларош кивнул:

— Думерк не только уцелел сам, но и ухитрился спасти прототип, который после

аварийной посадки пробежал сто пятьдесят метров и нормально остановился. И вот тут

вступают на сцену специальные капоты двигателей, сконструированные инженером

Мерсье. Эта конструкция позволяла более эффективно охлаждать масло двигателей. Плюс

сопротивление было значительно меньше. Так что скорость у самолета возросла, он мог

развивать до шестисот километров в час. А вот двигатели по-прежнему вызывали

проблемы. Поэтому их заменили на «Гном-Рон». И до февраля тридцать девятого года

продолжались испытания самолета. В общем и целом, LеО-45 показывал хорошие

результаты.

— Меня поражает эта способность неспешно испытывать и усовершенствовать боевые

самолеты, — заметил младший лейтенант, — когда было уже очевидно, что война вот-вот

начнется. Иногда прямо хочется подтолкнуть творческую интеллигенцию, чтобы она

думала быстрее.

— Ну вот чей бы буйвол мычал, товарищ младший лейтенант! — упрекнул Васю

американец. — Можно подумать, в Советском Союзе…

Вася безнадежно махнул рукой:

— Я больше не буду перебивать товарища Лароша.

— Мерси. — Ларош улыбнулся. — LеО-45 был показан на Парижском авиасалоне в конце

ноября тридцать восьмого. Девятого июля тридцать девятого года три таких самолета

принимали участие в воздушном празднике в Брюсселе-Эвре, а затем четырнадцатого — в

день взятия Бастилии — восемь их красиво пролетели над Парижем. И наконец в начале

августа того же года в Реймсском центре испытаний военных самолетов создали звено с

пятью «Лиорами».

— А сколько их всего, кстати, выпустили? — поинтересовался Вася.

— Заказы были громадные — шестьсот там, шестьсот тут, — ответил Франсуа. —

Подключили больше тридцати субподрядчиков. Но реально этих самолетов было

поначалу не так уж и много. Сказалось, товарищ младший лейтенант, то, с чем и

советские производители сталкивались: недостаток материалов и комплектующих…

Плюс модернизация самолета шла буквально на ходу.

— Сейчас догадаюсь, — кивнул Вася. — Основную сборочную линию останавливать и

переделывать не стали, а вместо этого пустили сразу же вторую линию — по переделке

уже готовой продукции.

— В общем, да, — вздохнул Ларош. — Но несмотря на все эти бедствия, самолет начал

поступать в части. И поначалу встретил у летчиков весьма сильное неприятие. Поведение

этого бомбардировщика, скажем так, вызывало недоверие, особенно на взлете и малых

скоростях. Репутация у LеО-45 сложилась быстро: самолет опасный и ошибок не прощает.

Поэтому старались от него отделаться.

— И эта картинка знакомая, — заметил младший лейтенант.

Хопкинс кивнул:

— И в американских ВВС имелись такие самолеты — нелюбимые.

— Лямур, тужур, — фыркнул Ларош. — Бомбить-то надо было! В эскадрильи прибыл

ведущий-летчик испытатель SNCASE капитан Жак Лекарме. К тому времени из-за аварий

уже успели списать три самолета — возникли трудности с управлением на взлете. И тут

Лекарме показал, на что способен «Лиор». Его показательные полеты вызвали всеобщий

восторг, впечатлительные французы, — он улыбнулся, — просто рвались теперь на этот

самолет. И потом уже летчики нормально поднимали LеО-45, без аварий.

— Умно, — сказал Вася. — «Делай как я» — хороший метод обучения. А что во время

войны?

— Десятого мая известного вам сорокового года, — сказал Франсуа, — на вооружении

состояло свыше двухсот LеО-45. Из них только полсотни были боеспособны.

Одиннадцатого их бросили в бой. Они бомбили колонны немецких танков с малых высот