Легенды авиаторов. Игровые сказки.

— Давайте частично, — согласился Хирата. — Начнем с главного — с руководителей. Часто упоминается «Коку Хомбу». Он «выступает инициатором», «требует», «ищет», «приказывает» и даже «платит». Но это не человек, как мог бы предположить неосведомленный читатель, а штаб армии.

— Гм, — выговорил Вася, но уточнять, к чему относится это «гм», благоразумно не стал.

— Далее, — продолжал Хирата, — «Кайгун Коку Хомбу» — это штаб авиации флота.

— Я знаю слово «чутай», — похвастался Вася.

Хирата чуть поклонился:

— Это весьма похвально. Я тоже знаю слово «эскадрилья». Но давайте посмотрим, что происходило в ВВС императорской армии Японии летом 1938 года, накануне «Номонганского инцидента».

— А что там происходило? Я знаю, много самолетов новых наделали, в основном Ki-27, — отозвался младший лейтенант. — И не называйте инцидент «Номонганским», это была битва на ре... на Халхин-голе!

— Я называю так, как это традиционно пишется в нашей литературе, — сдержанно ответил Хирата. — Летом тридцать восьмого авиация подверглась крупной реорганизации. Это, кстати, действительно совпало с массовым внедрением самолета Ki-27.

— О самолете в другой раз, — быстро вставил Франсуа Ларош. — А то мы никогда не закончим этот разговор.

— Вы торопитесь закончить разговор? — удивился Хирата.

— Восток — дело тонкое, — вставил Вася. — Продолжайте, господин капитан. Про реорганизацию.

После короткой паузы Хирата заговорил снова:

— Раньше у нас существовали многоцелевые воздушные батальоны — «хико дэйтай» и воздушные полки — «хико рентай».

— «Хико» — это воздух! — сказал Вася.

— Мы это уже установили, — напомнил Ларош. — Пожалуйста, не надо перебивать мсье капитана.

— Были организованы новые подразделения, — невозмутимо продолжал Хирата. — Они назывались «хико сентай» — боевая воздушная группа.

— Я читал, что «сентай» — это полк, — сказал Вася.

— Иногда передают этим словом, — кивнул Хирата. — Но лучше говорить просто «сентай», так будет правильно. Можно опускать слово «хико». Там, где речь идет об авиации, «хико» решительно все.

— Ясно, — вздохнул Вася. — Единственное слово, которое я сразу выучил и запомнил, — и то можно опускать.

— Ничего, выучите другие, — попытался утешить его Хирата (без особого успеха). — Каждый сентай был укомплектован одним типом самолетов и предназначался для выполнения одного типа задач. Например — бомбардировочные сентаи, разведывательные сентаи и так далее.

— Узкая специализация, — вставила Зиночка, отрываясь от записей.

— Абсолютно верно, — вежливо кивнул ей Хирата. — Каждый хико сентай состоял из двух или трех чутаев. Чутай — это эскадрилья.

— Очень легко запомнить, — заявил Вася. — Сентай, чутай.

— Еще шотай, — чуть улыбнулся капитан Хирата. — Шотай — это звено, обычно из трех самолетов.

— А сколько всего самолетов в сентае? — поинтересовался Франсуа.

— Возьмем «идеальный» истребительный сентай, — предложил Хирата. — Кстати, «истребитель» по-японски — «сентоки».

— Сентай сентоки, — проговорил Вася, пробуя, как звучат эти слова. — Или сентоки сентай? Ничего так, запомнить можно.

— В сентае три чутая по три шотая в каждом; в каждом шотае по три самолета, — начал перечислять Хирата. — Загибайте пальцы. Плюс самолеты звена управления — штаба, если короче, а по-японски «сентай хомбу».

— «Хомбу» значит «штаб», — проговорил Вася. — Так и запишем...

— Плюс самолеты сентай хомбу, — с нажимом повторил капитан Хирата. — И резервные машины. В общей сложности приблизительно сорок пять самолетов.

— Начиналось как задачка с ясными и конкретными данными, — отметил Франсуа, — но потом появились неизвестные факторы. Сколько резервных машин? Сколько самолетов у штаба? И результат вышел приблизительный.

— А если задачку еще больше приблизить к жизни, — добавила Зиночка, — то результат вообще получится непредсказуемый. Два шотая вылетели на задание, а навстречу им шесть советских «ишаков»...

Хирата поморщился:

— Здесь как раз результат выйдет предсказуемый. Собьют «ишаков» как пить дать.

— Зависит от того, кто «ишаками» управляет, — возразил Вася. — Сразу уж «собьют»! Всем известно, что японцы приписывали себе число побед и анекдотически убавляли число поражений.

— Да? — с неожиданным ядом заинтересовался Хирата. — У меня другие сведения. Это «Советы» приписывали себе победы, а между тем сами...

— Товарищи, не нужно ссориться, — вмешалась Зиночка. — Хороши были и те, и другие. И в плане приписок, и в остальном. Что, героев не было? Были с обеих сторон! Кстати, товарищ младший лейтенант прав: многое зависело от того, на каком этапе «инцидента»

происходила описанная в задачке встреча и кто был за штурвалом советских самолетов.

— Война — это всегда задача с большим количеством неизвестных, — произнес Франсуа Ларош глубокомысленно.

— Давайте вернемся к японскому языку, — предложил капитан Хирата. — Это очень успокаивающее занятие.

Вася промычал что-то неопределенное, а Франсуа засмеялся:

— В самом деле?

Хирата сказал: