Легенды авиаторов. Исторические рассказы

Ларош пропустил его реплику мимо ушей.

— Готовился долго и в строжайшей тайне. О задуманном знали двое: сам граф и его

инженер-механик. Представителей прессы уведомили в последний момент. В 16 часов 37

минут аэроплан графа де Ламберта покинул территорию аэродрома, взяв курс туда, куда

никто не ожидал, — на Париж! Над городами еще никто никогда не летал. Это считалось

таким же смертельно опасным делом, как и полет над водой.

— Знаете, что я думаю? — хладнокровно произнес Билл Хопкинс. — Я думаю, что

Ламберт заодно пытался понять, годятся ли самолеты для разведки.

— Ты прав, — кивнул Ларош. — Была и такая цель. Военная. Но вообще требовалось

продемонстрировать успехи воздухоплавания, а заодно Ламберт хотел взять реванш за

одну большую неудачу: полет над Ла Маншем ему не удался.

— Зато над Парижем покрасовался, — сказал Вася.

— Между прочим, за этот полет Французский аэроклуб наградил Шарля де Ламберта

Большой золотой медалью, а Общество Поощрения Авиации вручило ему денежный приз

в пятьдесят тысяч франков. Спустя несколько дней граф стал кавалером Почетного

легиона.

— А что самолет? — поинтересовался Вася. — О нем что-нибудь известно?

— К сожалению, ничего утешительного, — вздохнул Ларош. — Этот биплан был передан

на вечное хранение в петербургский Аэромузей, организованный Императорским

Всероссийским Аэро-Клубом. Его продемонстрировали российской публике на

Московской выставке 1912 года. А после Октябрьской революции самолет был

уничтожен. Но вообще-то еще в двенадцатом году ничего хорошего с ним не

происходило. Журнал «Аэро и автомобильная жизнь» тогда же возмущался «вандальским

отношением к священной реликвии авиации». Аэроплан не собрали, а просто свалили все

отдельные части на стенд, прислонили к столбам сбоку порванные крылья... и

успокоились.

Вася содрогнулся.

— Я даже слушать об этом не могу.

— Ладно, не будем сосредотачиваться на ужасном, — кивнул Ларош. — Мне тоже как-то

больно...

— А граф Ламберт что? — спросил Хопкинс. — В Россию возвращался?

— Остался во Франции, — сказал Ларош. — Всю жизнь работал с самолетами и умер в

Париже 26 февраля 1944 года. Во время нацистской оккупации немцы его, кстати,

разорили, закрыли его фирму и оставили без средств к существованию.

— Да, — после долгого молчания произнес Вася. — Вот это была жизнь!.. А фотографию

знаменитого полета кто сделал?

— Неизвестный фотограф, — ответил Ларош. — Но спасибо ему за эту память.

— Летчик номер восемь, — не мог успокоиться Вася. — Это ж надо! А вот я, к примеру,

летчик номер какой, интересно бы знать?

Он даже зажмурился, представляя себе все эти тысячи и миллионы.

— Да ладно тебе, Вася, — спокойно произнес Хопкинс. — Какая разница! Лишь бы летал

хорошо.

* * *

На фотографиях:

Граф Ламберт. Фото из журнала «Аэро и автомобильная жизнь» №3/1911.

Самолет Ламберта на Московской выставке 1912 года. Видно, что кресла пилота

заменили

стульями

с

отломанными

ножками

(это

особенно

возмущало

корреспондентов).

Лист из журнала «Наше время» за 22 октября 1909 года с фотографией знаменитого

полета

08. В небе над Курском

7 мая 1943 года, аэродром базирования Муковнино, у города Полотняный Завод

Капитан Альбер Литольф, заместитель командира группы, майора Жана Тюляна,

проводил последний инструктаж.

— Немцы, как мы знаем, готовят наступление под Курском. Наша задача — упредить их.

Предстоят бомбардировки транспортных коммуникаций противника. Будем уничтожать

основные аэродромы авиации противника, на которых разведкой установлено скопление

самолетов. Цельтесь точнее и не опаздывайте с открытием огня. Не допускайте

бесполезных заходов. Бейте как можно больше бошей, но избегайте вынужденных

посадок. Вопросы?

— Насчет еды, — подал голос аспирант Ив Майэ. — Нельзя ли там передать, что этот

птичий корм просто невыносим?

Вокруг засмеялись, но кое-кто оставался серьезным.

Майэ, как и многие другие «нормандцы», был аспирантом. Русские обращались к нему —

«товарищ младший лейтенант».

В советской армии все пилоты имели офицерский статус, поэтому с самого начала было

предложено — для соответствия статуса — присваивать «аспиранта» тем французам, кто

офицерских званий изначально не получил.

В Красной Армии звания аспиранта не было. А во французской армии не было звания

старшего лейтенанта. Поэтому аспиранта французской армии приравнивали к младшему

лейтенанту Красной Армии, младшего лейтенанта французской армии — к лейтенанту

Красной, и лейтенанта — к старшему лейтенанту. От капитана и выше сохранялось

соответствие воинских званий Франции и СССР.

И все французы — от аспирантов до капитанов — дружно страдали от непривычной

пищи.

Когда Майэ высказал старую претензию вслух, кругом зашумели. Советская Россия с