Легенды авиаторов. Исторические рассказы

— Это правда, что вы возите в своем самолете шампанское и устрицы?

Галланд рассмеялся:

— Солдат должен быть готов ко всему и в первую очередь — к необходимости

отпраздновать очередную победу.

— Хорошо сказано, Дольфи... — Рихтгофен затянулся, с удовольствием выпустил колечко

дыма. — Хорошо, что на немецких самолетах летают теперь немецкие летчики. Между

нами говоря, эти испанцы совершенно не умеют летать. Мы правильно сделали,

отказавшись от роли инструкторов и пассивных наблюдателей.

— А кроме того, работать самому гораздо интереснее, — добавил Галланд и улыбнулся.

— Вам должно быть знакомо чувство восторга при виде смертоносных «цветов», которые

вспыхивают каждый раз, когда вы сбрасываете бомбу, — кивнул Рихтгофен. — Впрочем,

наша доктрина — развитие в первую очередь бомбардировщиков, — связана не только с

эстетическим фактором. Люфтваффе находится в возрасте мужания, в юном возрасте,

когда эксперимент становится необходимостью. Мы рискуем, набираясь опыта.

— Что ж, здешняя война дает все возможности для проверки теорий, над которыми

потеют наши умники, — кивнул Галланд. — Однако тот опыт, которым мы уже

располагаем, говорит мне о необходимости развивать также истребительную авиацию.

— Оборона? — фыркнул Рихтгофен. — Никогда!

— Я не говорю об обороне, — возразил Галланд. — Я говорю о здравом смысле.

— Что ж, Дольфи, у нас сейчас есть чудесная возможность проверить все теории на

практике. И это не учения, это настоящая война. Разве не прекрасно?

Март 1937 года, окрестности Бильбао

— Герр оберст, перебежчик высказал намерение говорить лично с вами! — Молодой

офицер отсалютовал фон Рихтгофену, держась с нарочитой отстраненностью, но голос его

выдавал — подрагивал от возбуждения. — Говорит, что располагает сведениями о

«Синтуроне».

— Ведите, — кивнул командующий.

Захват Бильбао был жизненно необходим. Это направление стало делом чести для

«Легиона Кондор».

Бильбао — это железная руда и порт. Определенную сложность представлял тот факт, что

Бискайя не была собственно испанской — здесь обитали баски.

В дружеском кругу германские офицеры обсуждали, могут ли баски действительно

считаться представителями белой расы — или же они «нечто иное».

— В любом случае, — утверждал генерал фон Шперрле, — политически они определенно

являются «чем-то иным». Посудите сами, meine Herrschaften! Весь христианский мир

содрогнулся, узнав о бесчинствах, которые творили республиканцы! Ватикан решительно

поддерживает каудильо — и правильно делает. После сожженных церквей, после убитых

священников... — Он передернул плечами. — Логично было предположить, что Бискайя,

насквозь католическая, перейдет на сторону Франко. Однако что мы видим? Духовенство

Бильбао с крестом в руке благословляет республиканцев. Коммунистов, анархистов, Бог

знает еще какую сволочь... У меня это не укладывается в голове.

— В любом случае, — подхватил Рихтгофен, — следует помнить о том, что Бильбао был

и остается проанглийским. Драгоценная железная руда по-прежнему уходит к злейшему

врагу фюрера и каудильо — к Англии! Это следует прекратить.

— Ничего удивительного, — добавил Галланд, который теперь был повышен в звании и

командовал штурмовой эскадрильей, — что свое укрепление они хвастливо называют

«Железным поясом» — «Синтуроном».

— У нас есть интересные сведения об этом «Синтуроне», — заявил Рихтгофен.

Перебежчик оказался одним из руководителей строительства этого укрепления —

майором Гойкоэчеа.

Он забрал с собой схемы «маленькой линии Мажино» — еще одно хвастливое прозвище

этого якобы неодолимого препятствия на пути армии националистов.

— Мы знаем, что эта система построена слишком близко к Бильбао — что создает

опасность для самого города, учитывая наличие у нас дальнобойной артиллерии, —

указывал фон Рихтгофен. — Далее. Часть укреплений, без всякой маскировки, разместили

прямо на гребнях Кантабрийских гор. Западная часть системы, обращенная к Сантандеру,

укреплена лучше, чем восточная. Это дает нам преимущество. Если, разумеется, пехота

нас поддержит. Конечно, мы выигрываем в любом случае, но всегда обидно, господа,

когда после наших успешных бомбежек или танковых атак испанская пехота не занимает

новых позиций и не развивает успеха, а продолжает без толку торчать где-нибудь на

склоне очередного идиллического холма.

26 апреля 1937 года, окрестности Бильбао

— Наша задача, — Галланд показывал своим летчикам на карте направление, —

разбомбить дороги и мосты, уничтожить коммуникации в тридцатикилометровом радиусе

от Бильбао. — Его палец остановился на городке под названием «Герника». — Здесь.

В воздух поднялись самолеты: свыше сорока бомбардировщиков — от «тримоторес» до

новых He.111. Их прикрывало двадцать истребителей — главным образом He.51 и Fiat-32.

Испытывалась в бою и новинка германского самолетостроения — Bf.109.

Был великолепный солнечный день. Городок открывался как на ладони — работал рынок,

гуляли люди. Деревянные дома с черепичными крышами, открытый акведук...