Легенды Белого дела

Скромному белорусскому Быхову была суждена в истории России очень важная роль — именно там, по словам Н. Н. Львова, «из нестерпимой боли замученного в революцию русского офицера, из надругательств толпы над нашими лучшими генералами, из предательства Русской армии правительством революции»[71] родилось будущее Белое движение. По свидетельству С. Н. Ряснянского[72], именно Маркову принадлежит идея создания армии, которая начала бы борьбу с большевизмом и формировалась бы на добровольческой основе. Вообще идея добровольчества как такового была весьма популярна в 1917-м — еще летом П. Н. Врангель предлагал свести разрозненные ударные части в некую Революционную Добровольческую армию, одновременно Военная лига предлагала «приступить немедленно к формированию в Петрограде, Москве, Киеве, Одессе добровольческих дивизий и корпусов»[73], а на рубеже 1917–1918 годов термин «добровольческая армия» встречается в документации, посвященной формированию первых красногвардейских частей. Но удачно «закрепить» за собой этот термин смогли именно белые. Причем Марков решительно заявлял, что необходимо вначале формировать только чисто офицерские части, а потом уже разжижать их солдатами.

Среди узников начались разговоры о том, что скоро последует неизбежный захват Ставки большевиками, а это означает конец быховского «сидения». Надо было уходить, но куда?.. Корнилов, авторитет которого среди «быховцев» был непререкаем, предостерегал от принятия поспешных решений: большевики, скорее всего, не продержатся у власти долго, а Ставка рядом, и ее можно будет сделать базой будущего сопротивления… Все изменилось 9 ноября, когда Духонин по приказу Ленина был смещен с поста за отказ начать немедленные переговоры с противником о перемирии. Ему на смену в Могилёв отправился новый главковерх, большевик прапорщик Н. В. Крыленко[74]. Тогда же в Быхов дошли первые слухи о том, что генерал от инфантерии М. В. Алексеев собирает в Новочеркасске тех, кто намерен продолжать вооруженную борьбу с большевиками. Это положило конец раздумьям — уходить предстояло на Дон.

Предвидя неизбежный конец, Духонин 19 ноября 1917 года отдал приказ об освобождении «быховцев» (жить ему оставалось ровно день — 20 ноября последний главковерх русской армии был растерзан солдатами на перроне Могилёвского вокзала). В Новочеркасск они добирались кружными путями, с подложными документами. Окончательно сдружившиеся в Быхове Марков и Романовский решили ехать вместе: Романовский под видом поручика инженерных войск, а Марков — его… денщика. В Сумах на них случайно наткнулся другой «быховец», капитан С. Н. Ряснянский:

«На платформе мы прошли мимо какого-то солдата, стоявшего облокотившись на фонарный столб, который покосился на нас и продолжал, не меняя позы, лузгать семечки. <…> Я поднял было руку, чтобы отдать честь, как тот зашипел на меня:

— Попробуйте только отдать честь и назвать меня Ваше Превосходительство!

Я невольно рассмеялся — такой у него был настоящий вид революционного солдата.

— Ну что, хорош? — усмехнулся генерал Марков, — нагляделся я на них; оказалось не так трудно быть сознательным революционным солдатом!

<…> Подошел поезд, идущий на Харьков. Марков вошел в третий класс, а Романовский — во второй. Генерал Марков помахал мне рукой с площадки вагона, и поезд ушел»[75].

Во время пути была еще одна подобная встреча — офицер-корниловец Гогосов, сначала принявший Маркова за настоящего солдата, бросился извиняться перед генералом, на что Сергей Леонидович сквозь смех сказал: «Тише, тише, не горланьте. Вы ведь нас выдадите»[76]. Но, к счастью, никто из окружающих бдительности не проявил. По пути повстречались и с Деникиным, ехавшим под видом польского помещика.

Железные дороги, ведущие на Дон, еще функционировали и не полностью контролировались большевиками, поэтому до Новочеркасска Марков и Романовский добрались без всяких приключений. Туда же разными путями прибыли и другие «быховцы». А 6 декабря на перрон Новочеркасского вокзала ступил и сам Лавр Георгиевич Корнилов, ушедший из Быхова 20 ноября во главе Текинского конного полка. К несчастью, поход Быхов — Новочеркасск оказался для этой части последним: бо́льшая часть полка погибла в боях с большевистскими отрядами, другие разуверились в Корнилове и покинули его.