Легенды Бенсонс-Вэлли

Невольные зрители замерли в напряженном молчании.

Стерлинг обрушил еще два сильных левых на переносицу Дарки; показалась кровь, и Стерлинг отскочил, прежде чем Дарки удалось ответить. Дарки проигрывал. Стерлинг снова ударил левой и, ободренный тем, что у Дарки явно замедленная реакция, рискнул открыться и нанести удар правой.

С быстротой, неожиданной для тяжеловеса, Дарки увернулся — кулак лишь чуть задел его по голове — и коротко и страшно ударил Стерлинга правой в солнечное сплетение.

— Жми, Дарки! — закричал Рыжая Макушка, вновь став самим собой. — Прикончи его, Дарки!

Стерлинг отступил; ему, видно, здорово попало, но он быстро оправился и прикрылся левой. Используя просторное помещение, он увертывался от ударов Дарки, заставляя зрителей отходить к стенам, стараясь выиграть мгновение, чтобы перевести дух, выставив вперед левую руку, а правой закрывая подбородок.

Дарки кружил, стараясь вызвать противника на удар. Когда этот маневр удался, Дарки снова увернулся и ответил двумя классическими ударами: правой под ложечку, и левой, крюком, — в челюсть. Стерлинг упал.

— Молодчина, Дарки! — заорал Рыжая Макушка.

— Хватит с вас? — спросил Дарки, радуясь приближению конца схватки. Стерлинг медленно поднялся на ноги. — Надо уметь признаться, когда ты побит, — добавил Дарки, словно советуя Стерлингу не напрашиваться на дальнейшее избиение.

Вдруг Стерлинг схватил Дарки обеими руками за правое запястье и безупречным приемом джиу-джитсу повалил его на спину.

Несколько мгновений Дарки лежал, тяжело дыша. Потом, опершись на локоть, приподнялся и, еще не придя в себя, пробормотал:

— Это что же, честный поединок?

— Все приемы разрешаются, — ответил Стерлинг.

Дарки с трудом встал на ноги и бросился на Стерлинга; теперь сержант обхватил его за шею и снова швырнул на пол.

Дарки, казалось, был оглушен. Он сел, ощупывая шею, и, кривясь от боли, помотал головой. Потом поднялся снова.

На этот раз он стоял, выжидая, пока Стерлинг кружил около него на манер японских борцов. Дарки зорко следил за ним. Стерлинг попытался прибегнуть к еще одному приему джиу-джитсу, но Дарки вырвался, отбросил сержанта к стене и с сокрушительной силой ударил правой по корпусу, потом сразу левой и правой в челюсть.

Стерлинг, потеряв сознание, грохнулся оземь. Том Роджерс кинулся к нему, опустился на колени и пощупал пульс.

Очнувшись через некоторое время, новый полицейский потряс головой, медленно поднялся, подобрал каску и китель и, пошатываясь, без единого слова вышел.

Спустя три недели, в пятницу вечером, высокий грузный мужчина в форме полицейского сержанта — мундир на нем едва не лопался по швам — вышел из полицейского участка и пересек Мэйн-стрит.

— А вот и Флаэрти! — сообщил Арти Макинтош друзьям; все они, как обычно, расположились на обочине тротуара у парикмахерской Ши. — Говорил я вам, что он вернется!

Флаэрти не мог слышать этого. Он шагал по другой стороне улицы, отвечая на приветствия прохожих, замечая любопытные взгляды и шушуканье, и почему-то ему было не по себе.

Перед клубом АНА его встретил сквоттер Флеминг.

— Поздравляю с возвращением, сержант. Надеюсь, вы получили хороший урок.

— Надеюсь, весь город получил хороший урок, — возразил Флаэрти.

Флеминг задел его больное место, но признаться в этом сержант не пожелал.

— Вам дан испытательный срок, сержант, — продолжал, словно не слыша его слов, Флеминг. — Так что послушайтесь моего совета: честность — лучшая политика.

— Говорят, Стерлинг был честный, — съехидничал Флаэрти.

— Во всяком случае, вы должны обеспечить неприкосновенность частной собственности, — сказал сквоттер, игнорируя насмешку. — И отвадить от города всяких бродяг.

Флаэрти ничего на это не ответил и двинулся дальше, все еще чувствуя себя не в своей тарелке.

У кооперативного магазина собрался городской духовой оркестр. Над Мэйн-стрит, образуя арку, висел транспарант, гласивший: Добро пожаловать в Бенсонс-Вэлли! Транспарант был вывешен в честь гостей, приезжавших на недавние городские празднества. Флаэрти, несколько удивленный, принялся разглядывать надпись. В это время капельмейстер сделал знак музыкантам, и те грянули уже известное произведение «Снова в Бенсонс-Вэлли». Оркестранты старались изо всех сил. Даже Рыжая Макушка Пиктон исполнил сольную партию корнета вполне прилично, должно быть решив, что Флаэрти, в конце концов, не такой уж плохой человек.

Флаэрти вежливо дослушал музыку до конца.

Продолжая свой путь, он увидел на пороге отдела бакалеи кооперативного магазина Муммашу Палмера в белом фартуке.

— Как поживаешь, Нэд? — спросил Палмер, воровато оглянувшись по сторонам, — Ну и хлебнули мы лиха ш этим Штерлингом! Ш меня пятьдешят фунтов штрафу шодрали. А приятеля из «Гранда» пошадили в тюрьму!

Флаэрти на это сказал только:

— Добрый вечер, Джек, — и проследовал мимо.

У трактира «Королевский дуб» стоял Затычка Мэннерс, расставив ноги, словно стрелки на часах без четверти двенадцать.

— Скажу честно, друг, — обратился Затычка к Флаэрти, — уж кого я рад видеть, так это тебя! Пошли, выпьем.

— Спасибо, не могу, — сказал Флаэрти.