Легенды Бенсонс-Вэлли

— Вот тебе лишнее доказательство, — обратился Том Роджерс к Эрни Лайлу. — Стоит подыскать парнишке полезное занятие, и он будет вести себя прилично. Ребятам просто некуда податься; кончают школы, а работы нет!

— Виновата вся система, — авторитетно заметил Полковник Макдугал, осторожно натягивая вдоль задней стены лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — Хронический кризис капитализма! Но погодите, все равно он приведет к пролетарской революции!

Рыжая Макушка, увлеченный первым в своей короткой и не слишком праведной жизни полезным делом, не заметил появления сержанта Стерлинга.

— Ага, попался! — воскликнул Стерлинг, ухватив Пиктона за ухо и выкручивая его. Сержанта совершенно затравили: ему не было прохода от унизительных насмешек, источником которых был юный Пиктон, и Стерлинг утратил обычную свою выдержку.

Рыжая Макушка взвыл от боли и уронил кисть в пыль. Стерлинг же всерьез принялся за другое ухо Пиктона. Тяжелые удары так и сыпались на мальчишку.

— Оставьте парня в покое, — сказал появившийся Дарки.

— Не ваше дело, — ответил Стерлинг, вспомнив эпизод с собаками.

Напряжение последних месяцев его службы в Бенсонс-Вэлли привело к тому, что он потерял всякую власть над собой. Он продолжал обрабатывать уши Рыжей Макушки.

Рыжая Макушка заревел.

— Я сказал, оставьте мальчишку в покое, — повторил Дарки.

Подошли Роджерс, Лайл и Макдугал. Эрни подобрал кисть и вытер ее о свой фартук из мешковины.

— Эй, вы! — снова запротестовал Дарки. — Вы что, белены объелись? Вы ему все мозги отобьете.

И он придержал руку Стерлинга.

Рыжая Макушка вырвался и присел у стены, всхлипывая. Все показное нахальство слетело с него, теперь это был просто донельзя перепуганный мальчик.

— Не смейте трогать меня! — сказал Стерлинг, отряхивая рукав.

— Вот я кулаками потрогаю, только снимите форму!

— Видал я таких, — огрызнулся сержант, совсем позабыв о благоразумии. — Все вы трусы, заставляете работать на себя дурачков, вроде этого мальчишки.

Дарки стиснул зубы и сжал кулаки.

Стерлинг прошел в конюшню и осмотрел ее. Том Роджерс последовал за ним.

— Это здание непригодно для жилья, — заявил Стерлинг. — Значит, комитет здесь помещаться не может.

В Томе Роджерсе взбунтовалось чувство справедливости.

— Непригодно! Народ ютится в лачугах, непригодных даже для свиней. Люди по всей стране спят под мостами, дети умирают с голоду, а вы болтаете…

— Я не разрешу устраивать здесь собрания, — повторил Стерлинг, на этот раз уже с ледяным спокойствием.

— Попробуйте нам помешать! — ответил Том Роджерс.

Снаружи послышался голос Дарки:

— Нет, я поддам ему! Убей меня бог, поддам!

— Нельзя драться с полицейским, — напомнил ему Эрни Лайл.

— Куда ему драться! — сказал Стерлинг, снова выходя во двор. — Это одно бахвальство!

— Конечно, пока на вас этот мундир, — прошипел Дарки.

— Пусть это вас не беспокоит, — ответил Стерлинг и снял каску и китель.

— Послушайте, сержант, — заговорил Том Роджерс. — Сначала вы набрасываетесь на беззащитного ребенка…

Рыжая Макушка подошел к Роджерсу и, рыдая, уцепился за него, словно за отца родного.

— Сиди, сиди, паренек, никто тебя не обидит, — сказал Роджерс.

— Я сам знаю, как поступать с этими головорезами, — сказал Стерлинг. Можно было подумать, что не Дарки, а весь город бросил ему вызов. Он вошел в конюшню.

Дарки пошел следом.

— Хорошо же, — ответил он, — будь по-вашему!

— Он тебя арестует за оскорбление действием, — предостерег Том Роджерс.

Стерлинг и Дарки стали друг против друга посредине конюшни. Остальные с беспокойством следили за ними.

— Дарки, не надо! — умолял Эрни Лайл. — Наживешь себе неприятности, говорю тебе!

Том Роджерс встал между готовыми к бою противниками.

— Это же нелепо! — сказал он. — Вы что, рехнулись?

— Оставь их, — вмешался Полковник Макдугал. — Пусть этот сторожевой пес капитализма получит урок.

— Никогда не бывало, чтобы драка с одним полицейским приносила какую-нибудь пользу рабочим, — стоял на своем Том Роджерс.

— Он все равно тебя арестует, побьешь ли ты его или он тебя, — уговаривал Дарки Эрни Лайл.

— Я же снял мундир, — сказал Стерлинг; к нему вернулось спокойствие и уверенность в себе, словно он обладал каким-то секретным оружием. — Будет честная борьба. И договоримся: потом не жаловаться.

Он стал в позу с видом человека, который провел множество боев в спортивных залах и любит драться.

Дарки поднял кулаки, примериваясь. Приступ злости уже миновал, и уговоры Тома Роджерса и Эрни Лайла ослабили решимость Дарки. Он оценивающе оглядел Стерлинга. Не меньше как на десять лет моложе меня и в гораздо лучшей форме, подумал он. Но он тоже занял позицию, широко расставив ноги, опустив кулаки, предоставляя Стерлингу сделать первый выпад.

Неожиданно Стерлинг нанес Дарки точный, быстрый, как выстрел, удар слева по носу.

Обожженный болью, Дарки ударил. Стерлинг мгновенно отпрыгнул за пределы досягаемости. Дарки не пытался достать его. Дарки был прирожденный боец. Мастерства ему, конечно, не хватало, зато кулаки у него были сокрушительные и свои удары он не тратил зря. Противник же явно превосходил его в технике.