Легенды Бенсонс-Вэлли

Не отвечая, Чарли кое-как сложил вышивку, засунул ее в ящик буфета и неловко придвинул свой стул к столу. Мать накрыла на пять человек. Вошла женщина средних лет с растрепанными волосами и сломанными зубами. Ее движения выдавали возбужденное состояние; она начала есть, бормоча себе что-то под нос.

— Где дети? — спросила у нее старшая женщина.

— Идут, мама, — ответила та, продолжая есть.

Она ела неопрятно, чавкая и пуская слюни, которые текли по ее подбородку.

Тут в комнату вбежали две чумазые, но здоровенькие на вид девочки.

— Что на обед, бабушка?

— Тушеное мясо, очень вкусное.

Девочки весь обед болтали со старой женщиной, а более молодая продолжала неразборчиво говорить сама с собой; Чарли угрюмо молчал.

После обеда он пошел в свою спаленку, отделенную тонкой перегородкой от лавки, и уселся на кровать. Вот уже десять дней, как припадки не повторяются, размышлял он про себя, вполне можно бы поступить на работу. Парню в двадцать два года надо работать и оплачивать родителям свое содержание. Да, нужно идти искать работу, решил он.

А вдруг как выйду на улицу, случится припадок? Плохая штука эти припадки. Кажется, словно они непременно скоро начнутся снова… И все-таки нельзя же бесконечно сидеть за этим ерундовским вышиванием! Куда-нибудь да надо поступить.

Он решительно встал и подошел к самодельному платяному шкафу, стоящему в углу, достал оттуда легкое пальто. Молодчина Том Роджерс, что подарил его мне, подумал Чарли, настоящий друг!

Надевал пальто Чарли так бережно, словно это была величайшая драгоценность, а затем с восхищением оглядел себя в треснувшее зеркало, висящее на стене. Потом пригладил волосы гребнем и, удостоверившись, что мать и остальные — в задней половине дома, тихонько вышел на Улицу.

Он постоял перед лавкой, в нерешительности посмотрел в обе стороны и направился налево, вверх по Мэйн-стрит. Ступал он тяжело, на ходу слегка горбился, волочил ноги и болтал руками. Теперь, когда припадки почти прекратились, мистер Гэмбл должен взять меня на прежнюю работу, размышлял он. Тридцать шиллингов в неделю — это, что и говорить, маловато. Почти столько же я и сейчас получаю. А вдруг станут платить два фунта, тогда можно и вовсе отказаться от пенсии! Это мысль! Том Роджерс будет провожать меня на работу и домой, как и раньше. Теперь, раз припадки почти не повторяются, я, право, стою лишнего фунта! Чарли засунул руки поглубже в карманы брюк и потащился дальше.

С квартирой мы рассчитались бы в два счета. Завелись бы у меня карманные деньги. Ведь припадки могут и совсем прекратиться. Кабы они перестали меня мучить, как знать, может, я получал бы целых три фунта в неделю. Подумать только — какие деньги!

Нет, никогда я, наверно, не избавлюсь от припадков — они так и не отпустят меня до самой смерти. А все-таки нам давно пора выехать из нашей хибарки — того и гляди, завалятся стены. Если мистер Гэмбл даст мне два фунта, мы, может, и переедем в квартиру получше.

Чарли Андерсон свернул налево, в переулок, ведущий к молочному заводу; по обе стороны его тянулись корпуса завода. Чарли шел, не замечая ни ритмического лязга машин, ни шипения пара, ни гула кипятильников, моторов, установок для пастеризации молока, цилиндров, где изготовляется молочный порошок. Он вошел в цех сухого молока и решительно направился в находящуюся за ним контору.

Ему встретился Том Роджерс. Он катил перед собой полный бидон молока так легко и ловко, точно это был обруч.

— Здорово, Чарли, — крикнул Том, придерживая бидон, и добавил: — Мать знает, что ты здесь?

Чарли не ответил и поспешил в контору.

— Здравствуй, Бетти, — приветствовал он девушку, которая сидела за столом для справок.

— Здравствуй, Чарли, — весело ответила девушка. Затем, словно вспомнив что-то неприятное, с сомнением спросила: — Что ты здесь делаешь один?

Припадки у меня почти прекратились, Бетти. Мистер Гэмбл у себя?

— На что тебе мистер Гэмбл?

— Я… я хочу поступить на работу, — запинаясь, ответил он.

— Тебе нельзя поступать на работу, Чарли, иначе… А вот и сам мистер Гэмбл, поговори с ним, если хочешь.

Из-за огромных барабанов сгустителя показался человек средних лет в рубашке с закатанными рукавами и севшем, полинявшем от частой стирки комбинезоне.

Здравствуйте, мистер Гэмбл.

— Здравствуй, Чарли. Как это ты здесь очутился? Надеюсь, ты пришел сюда не один?

— Один, мистер Гэмбл. Припадки у меня почти прекратились, не то что раньше.

— А что говорит доктор? Он тебе позволяет разгуливать одному? — строго спросил мистер Гэмбл.

Он, конечно, сказал, что лучше бы кому-нибудь меня провожать. Но мне позарез надо найти работу, мистер Гэмбл.

— Если ты поступишь на работу, тебя лишат пенсии.

— Это неважно, мистер Гэмбл. Я прикинул, пара фунтов в неделю меня устроит. И я смогу отказаться от пенсии. Правда, так будет лучше, мистер Гэмбл?

— Ничего не выйдет, Чарли. Да и некогда мне сейчас. Ведь из-за того, что я тогда принял тебя на работу, у меня были неприятности. Да при твоем здоровье ты и не стоишь больше фунта в неделю. Лучше бы ты шел скорее домой, пока не начался припадок.