Легенды Этриуса: Все печали из-за орков

— Наоборот, он пытается раздуться. Опасный. Его нужно осадить, — еще раз пихнул в живот портному кулаком второй драчун. Издав мученический гортанный стон, Семен еле устоял на ногах и повалился бы на землю, если бы его крепко не удерживали за руки Говард и его друг. Их пленник жадно глотал ртом воздух и попытался вырваться, но его усердия оказались больше похожими на судороги умирающего. Мимо прошла какая-то влюбленная пара, довольно-таки крепко сложенный парень словесно заступился за Семена, но вызволять его из плена не рискнул. Драчуны лишь отшутились, сказав, что-то про карточные долги, имеющие печальные последствия. В какой-то момент портному даже показалось, что эта ночь окажется в его жизни последней и его очень сильно захотелось хотя бы в последний раз увидеть звезды.

Судя по всему, они-то и услышали его мольбы. Спасительной барабанной дробью зазвучал цокот копыт. По дороге из центра города в сторону выезда из него медленным аллюром побежала лошадь, управляемая ее хозяином, сидящим на передке телеги в которую она была впряжена. Драчунам следовало срочно освободить ей дорогу. Говард и его друг суетливо подхватили Семена под руки, приложив немалое усилие, оторвали его от земли и оттащили в сторону, но именно в этот момент их пленник разогнулся, поднял голову вверх и столкнулся взглядами с торговцем Саламатом, как раз таки и управлявшим этой лошадью.

— Прр! Это что еще такое? — с ужасом воскликнул он, резко натянув поводья и остановившись напротив драчунов, растерянно опустивших пленника на землю, но все еще удерживая его за руки.

— Карточные долги имеют печальные последствия, — неуверенно произнес Говард.

— Проезжай, проезжай. Мы уже расходимся, — добавил его друг.

— Что? Карты? Кто тут играет в карты, вруны? Да я сейчас вас передам моим скорнякам, и они из ваших шкур карты сделают, — угрожающе взмахнул кнутом Саламат, — Живо отпустите его!

Говард и его друг послушно убрали от пленника руки и отступили назад.

— Как ты, Семен? Неужели ты играл с ними в карты? — удивленно поинтересовался торговец у портного.

— Нет, я шел по делам, а они просто пристали ко мне от безделья, — признался тот.

— Как же мне быть? Не могу я оставить лошадь здесь, да и тебя одного оставить не могу. А, не беда! Садись рядом, я сейчас на выезде развернусь и докину тебя куда надо, — сообразил Саламат.

— Так мне как раз на выезд из города и нужно добраться, — улыбнулся Семен.

Торговец усмехнулся, иронично покачав головой, и жестом подозвал его к себе. Портной в несколько прыжков подскочил к телеге и уселся рядом с ним. Саламат слегка пошевелил поводьями, и лошадь послушно пошла вперед, а уличные драчуны растерянно провожали их взглядами, оставаясь на своих местах, пока они не остались на дороге одни. Загадочно переглянувшись, Говард и его друг еще немного постояли, переминаясь с ноги на ногу, а потом неспешно побрели в сторону центра города, пытаясь хоть как-то выразить свои эмоции от безуспешно закончившейся гонки за призраком и его триумфального исчезновения. Они попросту разводили руками в стороны, чуть приоткрывая рты, словно рыбы. Даже бранные слова, обычно так легко и привычно слетающие с их языков, сейчас произносились с каким-то усилием, без особого энтузиазма.

Глава 21. Мы нигде не одиноки

Саламат вывез Семена за пределы города, остановил ему телегу на дорожной развилке, распрощался с ним и уехал в сторону Рединфорта. Портной остался на пустыре возле лесного массива в полном одиночестве. Он осмотрелся по сторонам, вглядываясь в темноту ночи, но на горизонте не было ни души, и, судя по всему, новый помощник Семена опаздывал на встречу с ним.

В небе бледным пятном висел полумесяц. Местами по нему проплывали редкие перистые облака, лениво мерцало несколько звезд. Мрачной стеной вдоль дороги тянулся густой непроглядный лес. Изредка от ветра покачивались кроны деревьев и кустарника. Где-то вдали над его чащей истошно каркала и беспокойно кружила ворона, которую кто-то потревожил, и трудно было бы поверить, что какой-то зверь в такой поздний час мог нарушить ночное спокойствие в самом сердце дремотного царства природы. Свою жизненную позицию так же выражали и другие птицы, предпочитающие, как и ворона, самовыражаться обособленно, выбирая для своих сольных выступлений время, когда все другие молчат. Стоит заметить, что ее беспокойное карканье пробуждало лес и если звери или кто-то еще пытался уснуть, то они определенно были лишены ею всякого сна, а непоколебимое уханье филина и размеренный счет кукушки наоборот призывали к порядку и убаюкивали, даже Семена. Какое-то время ему было предпочтительнее сконцентрировать свое внимание на их деятельности, чтобы не волноваться и терпеливо ждать встречи со своим новым помощником, но когда он понял, что вот-вот не выдержит и уляжется спать прямо на траву у дороги, то именно беспокойная ворона не позволила ему сделать этого.