Легенды города 2000

– Красноветров… Погоди, это Каринин родственник?

– Это были ее двоюродные братья и сестра. Когда-то я, Гефест и Бастет были в одной команде, у нас так принято, маленькие сработавшиеся отряды из троих человек. Ученики Гефеста – исключение, их четверо, поскольку Гуцуловы близнецы, а разделять близнецов – дурная примета.

Сквозь прозрачный купол вниз падал красивый золотистый свет, и высоко в воздухе летали мелкие тропические бабочки. Сначала мне заложило уши из-за гула голосов на разных языках – русском, английском, китайском, японском, а затем меня чуть не сбил с ног высокий парень в черной рубашке с широким палашом за спиной.

– Звиняй, – успел бросить он, прежде чем его вдавило в толпу.

Холл Собраний больше всего напомнил мне вокзал. Гудящие потоки мужчин и женщин курсировали со всех сторон, лязгая мечами и копьями, на стенах висели электронные табло с надписями на неизвестном мне языке. Увидев, что творится под ногами, я онемел и застыл, как вкопанный.

Под ногами был полностью прозрачный пол, сквозь который виднелся этаж ниже, полностью затопленный водой. Его стены поросли кораллами и ракушками, а вместо паркета пол покрывали ярко-зеленые водоросли, между которыми сновали мелкие рыбки. Русалки проплывали мимо, не поднимая вверх головы, спеша по своим делам. У них не было никакого оружия, но их черные длинные когти выглядели острее бритвы. Оттенки кожи у русалок были самые разные – белые, желтоватые и даже темно-кофейные, серебристо-черные хвосты топорщили алые шипы, а волосы переливались всеми оттенками радуги.

– Чем ближе русалка живет к поверхности и чем больше времени проводит на суше, тем темнее оттенок ее кожи, – сказала Полуночница. – А волосы меняют цвет в зависимости от их настроения. Белые – если они спокойны, красные – если атакуют, зеленые – если скоро будут откладывать икру.

– Откладывать икру? – переспросил я.

Одна из русалок перевернулась вверх животом и подмигнула мне, поигрывая волосами.

– Да чтоб Нерушимый Дракон явился и откусил им задницы, почему Жаркие игры будут проводить в Камакуре?!

– Это несправедливо, Владивосток не принимал Жаркие игры сорок лет! Когда наша очередь?

– Я ставил три косаря, ты слышишь, три косаря, что игры проведут у нас! Жена меня прибьет!

– Ты читала новую книгу Ла Помпадур?!

– Да что здесь происходит?! – мне пришлось практически перекрикивать толпу, чтобы Полуночница меня расслышала. Я едва не наступил на край коричнево-красной рясы, и на меня с шипением повернулся кто-то с желтыми кошачьими глазами над алой маской. – Изв… Извините.

– Нам сюда, в Зал Славы, – Полуночница ловко схватила меня за плечо и потащила в соседний зал. – Бардак там происходит. Все слишком возбуждены после Вальпургиевой ночи.

Зал Славы представлял собой большое круглое помещение, где повсюду стояли музейные витрины с какими-то черепками, бусинами и обломками оружия. Под потолком висели тяжелые бархатные знамена, черные с вышитой золотом жар-птицей и красные с серебристым драконом. С фотообоев на нас смотрели сотни улыбающихся лиц, взрослых и совсем детских.

– Кто это? – спросил я.

– Это все, кто погиб в бою. Вот это – моя сестра, – глухим голосом произнесла моя спутница. Девушка с короткими взъерошенными рыжими волосами взирала на мир точно такими же глазами, что и Полуночница, но бельмо было на другом глазу. – А вот это наши легендарные герои…

Она говорила что-то еще, но я не слушал, потому что подавился воздухом при виде скульптурной композиции, украшавшей центр помещения.

Шесть статуй, трое мужчин и три женщины, держались за руки. Девушка, замыкавшая группу слева, взметнула левую руку с обнаженным мечом вверх.

Принеси мне мой меч.

Однако в моем сне у крайней справа статуи не было головы, а соседнюю кто-то разбил. Здесь же все фигуры были целы, и я наконец узнал, что безголовый мужчина был кудрявым, а соседняя статуя, судя по клыкам, принадлежала вампирше.

Принеси мне мой меч.

– Кто это? – я подошел как можно ближе к статуям и навалился животом на каменное ограждение, чтобы рассмотреть скульптуру получше.

– Сказала же. Это великие маги Шестикруга, – Полуночница щелкнула пальцами, и у нее в руке возникла охапка свежесрезанных подсолнухов. Она поклонилась статуям и возложила цветы на каменную плиту, где лежал десяток таких же букетов.

– Ты же просила не называть их магами, – напомнил я, не сводя глаз с девушки с мечом.

– Потому что не всякого жара можно назвать магом. И потом, Бенджамена была вампиршей, а Фэйт – драконом.

– А почему они великие?

– Ты что, решил, что я училась на историческом факультете?! – запальчиво вскинулась Полуночница.

– Ну, ты же такая классная, много знаешь, много повидала, – польстил я ей. – Расскажи мне.

– Ладно, – сдалась она. – Обычно эту историю рассказывают детям в ночь на праздник Янтарных огней, с третьего на четвертое августа, а не наутро после весьма трудной Вальпургиевой, но так и быть. Только давай послушаем аудиогид – у него получается более складно.