Легенды города 2000

– Что такое? Говори, не тяни, я за рулем, – поторопил я его, останавливаясь перед светофором.

– Полуночница пропала из больницы. Не знаем, что с ней случилось. Но нет ее оружия и одежды.

Я выругался.

– Хорошо, Гефест, мы сейчас как раз по этому делу. Думаю, сможем быть внизу в течение часа.

– Что случилось? – Юля похлопала по рулю. – Зеленый свет, поехали.

– Похоже, Полуночница полезла в катакомбы одна.

Пользуясь инструкциями и рисунками в записной книжке, я, стараясь, чтобы руки не дрожали и не пришлось переделывать творение, теряя драгоценное время, составил духи бесчувственности на основе ароматов полыни, роз и мака.

– Кратчайший путь к гнезду сирин, – наставляла Фатеева, наглаживая пальцами матовый флакон духов, – проходит через саперный редут номер четыре. Заходите через пороховой погреб северной батареи.

Саперный редут номер четыре находился между улицами Патриса Лумумбы и Нейбута. Части Владивостокской крепости были разбросаны по всему городу, и практически ко всем значимым нельзя было нормально проехать на машине. То ли это была историческая привычка затруднять неприятелю возможный подход с суши, то ли элементарное нежелание соотечественников делать из объекта истории ценный музейный экспонат.

Мы бросили машину на подъезде и принялись продираться через кусты на вершину сопки. Шумел ветер, и со всех сторон над зеленью выступали другие сопки и полосы Японского моря, подернутые туманом.

Где находится северная батарея и как же, собственно, выглядит ее пороховой погреб, мы узнали при помощи Интернета, где есть некоторые весьма точные карты владивостокских катакомб.

Вдалеке гулко капала вода.

Юля шла первой, в левой руке сжимая меч, а в правой – фонарик. Она то и дело норовила уйти далеко вперед, и мне приходилось хватать ее за плечо, заставляя придерживаться общего темпа. Антон с пистолетом прикрывал сзади.

Так мы шли примерно минут двадцать, а затем я сморщился и как можно менее беззвучно чихнул.

– Чувствуете вонь? – спросила девушка.

– Воняет, как китайская еда, – ответил я. – Антон, это ты опять? Когда ты в последний раз ел ее, в толчок два дня зайти нельзя было, – поддел его я.

– Да ты ее вместе со мной уплетал…

– Да тихо вы! – шикнула на нас Юля. – Мы на месте.

Сирин века двадцать первого обитала в большом зале, где невыносимо пахло рыбой и гнилыми консервами. Покрытые резьбой красноватые от лака столбы поддерживали потолок, увитый паутиной, которая крупными липкими комками спускалась вниз. Каждый раз, когда белые нити касались моей головы или падали за шиворот, я вздрагивал, судорожно сжимая шест и жалея, что у меня не меч и не пистолет. Надо обзавестись, раз уж я новоявленный вожак картеля оборотней.

– Почему паутина? – свистящим шепотом спросила Юля.

Мы двигались след в след, замыкал по-прежнему Антон, наводя дуло «Макарова» на каждую подозрительную тень.

– Ты не мог бы не хватать меня за плечи? – раздраженно дернулся я.

– Я как бы сейчас тебя не трогала, – севшим голосом ответила Юля

Я обернулся, и мы одновременно задрали головы.

Из переплетения облачков паутины высовывалась человеческая рука без указательного и средних пальцев, с запекшейся кровью под почерневшими ногтями. Она качалась от сквозняка, который довольно сильно ощущался в подземелье, отчего чудилось, что рука слепо шарит в воздухе в поисках свежей и теплой плоти.

Я раскрыл рот и заорал бы, если бы не подкатила волна тошноты. Мы с Юлей согнулись пополам, исторгая содержимое желудков на пол.

Антон оказался крепче нашего и просто очень сильно побелел. Потом, не отрывая глаз от ужасного зрелища, взял у Юли меч и осторожно отвел несколько слоев паутины в сторону.

– Что там?..

– Не думаю, что ты хочешь знать, – заметил парень, возвращая девушке оружие. К рукояти прилипло несколько волокон.

– Тогда идем.

Исполинская птица с телом, грудью и головой женщины или обнаженная женщина с крыльями и когтистыми лапами вместо рук и ног поджидала нас в соседнем зале, лениво перебирая плохо обглоданные кости и черепа. Монстр царственно возвышался над нами, и Юлин меч против этих трех метров стальных перьев казался просто зубочисткой.

– Теперь понятно, почему она такая прожорливая, – прошептал я.

А птица словно давала себя рассмотреть – от серых чешуек на женской груди до золотистых глаз с вертикальным звериным зрачком. Ее голос зазвучал прямо у меня в сознании:

– Отребье человеческого рода,

Как говорить так смеешь ты?

Я идеальной создана природой,

Сирин небесной красоты. 

Полуночница разметалась на каменном полу, и из-под нее бежала струйка крови.

Особого плана у нас не было, и мы просто атаковали с трех сторон одновременно. Юля ринулась с мечом вперед, я занес шест, а Антон стрелял, целясь монстру в голову. Пули попадали ей по всему телу, но неизменно рикошетили.