Легенды города 2000

Самым сложным было не задеть Полуночницу и не дать адской птице затоптать ее. Сирин не стояла на месте, и когда мы перешли в атаку, она пронзительно завизжала и попыталась взмыть в воздух. Одно крыло мешало ей это сделать, и птица лишь бестолково прыгала на месте. Однако сирин случайно сбила Юлю с ног, и та упала, больно ударившись и выпустив меч и фонарик из рук. В зале и без того царил полумрак, и птица получила отличное перед нами преимущество.

Я оказался прямо перед ней, и женщина-птица схватила меня за шею, вздымая высоко в воздух. Позвонки на шее захрустели все разом, а легкие запылали без кислорода.

Лампочка из гексалимского стекла дождалась своего часа и запульсировала. С трудом, практически теряя сознание, я вытащил ее и подбросил.

Лампочка загорелась так светло, так ярко, что ударила по глазам. Сирин завизжала громче прежнего, выпустила меня и упала ничком.

Я рухнул на пол, судорожно вдыхая в себя сладкий и вкусный воздух.

Юля уже занесла меч, чтобы снести монстру голову, как мы все услышали тихий голос. Но услышали уже по-настоящему, а не в голове, как до этого.

– Где она?

– О чем ты? – растерявшись, спросила Юля.

– Моя хозяйка. Почему ее нет?

– Ты говоришь об Алконост?

– От нее пахло табаком и мамой, – по лицу птицы покатились крупные слезы. – Она вырастила меня, кормила и лечила, только говорила, что мне нельзя отсюда уходить, иначе мне будет больно.

– Что случилось, когда хозяйка перестала приходить? – поднимаясь на ноги, спросил я.

– Да убей уже ее! – крикнул Антон, перезаряжая пистолет. – Или дай я помогу.

– Я пошла ее искать. А эти люди начали кричать и стрелять в меня.

– Вот почему она никак не могла взлететь, – понял я. – Пуля застряла в крыле, и оно загноилось.

– Где моя хозяйка? Где она? – птица забилась подо мной, опасно сближаясь с острием меча. – Вы ее прячете? Где? Где она? Где моя хозяйка?

– Я не хочу убивать ее, – беспомощно опустила меч Юля.

– Я полагаю, Полуночница тоже не собиралась, – я подобрал с пола большой шприц и протянул его девушке.

Укол – и птица перестала извиваться.

Нам пришлось просидеть там еще минут сорок, прежде чем помещение наводнили жары. Для сирин приволокли клетку, которая едва проходила через и без того узкие переходы катакомб, а те, кто перевозил ее, заткнули себе уши затычками – так, на всякий случай.

– Полуночницу поставят на ноги, – заверил нас Гефест. – Все кончено.

В Бюро птицу поместили в большую комнату.

– Она как Хатико, – заметила Юля, наблюдая за сирин через стекло. – Я смотрела этот фильм недавно. Она ждала хозяйку. Она не виновата в том, что ей пришлось сделать. Не стоит ее наказывать. Ей нужно обязательно помочь.

– У вас очень добрые сердца, но, боюсь, что это не нам решать, – покачала головой Полуночница. Левая рука у нее была на перевязи, а все лицо – в ссадинах и зеленке. – Руководство должно решить, что с ней делать. С одной стороны, она редчайший монстр, причем единственный в своем роде, с которым удалось установить контакт. Бесценна для развития науки. Но с другой – вполне осознанная убийца, которая должна понести наказание.

– А что ее хозяйка? Вы нашли Алконост?

Во мне тоже боролись смешанные чувства. Неизвестно, как поступил бы любой из нас, оказавшись на грани смерти от голодного истощения, и птица повиновалась заложенным в ней природой инстинктам. Но она так была близка к человеческой сути в своей любви к хозяйке.

– Мы нашли ее, – новость вроде как была хорошая, но в голосе Полуночницы не было ни капли радости. – Точнее, ее тело.

– О боже.

– Сердечный приступ. Ей стало плохо с сердцем, сирин пошла звать на помощь, а на нее напали. Мне так жаль, – негромко проговорила наставница. – Алконост совершила преступление, когда оставила себе яйцо, но, судя по бумагам, Алконост собиралась обнародовать исследование через несколько лет, чтобы доказать, что нельзя убивать особей сирин так просто. Чтобы доказать, что сирин разумны. За такой вклад в науку ей бы простили нарушение закона. Наверное.

– Все решил случай, – глухо ответил я, глядя, как сирин, волоча по полу перевязанное крыло, идет в угол и устраивается на ночь на кучке соломы.

Когда все ушли, я раскрыл дневник, который нашли у тела исследовательницы.