Легенды и были таежного края

Известные нам сведения о святилищах манси, хантов и селькупов позволяют так ответить на этот вопрос. Дух-предок и покровитель селения не только объект поклонения. В фигуре духа-предка и в самом святилище нельзя не увидеть отражение реальной жизни общества, его запросов, интересов и претензий. С точки зрения истории культуры здесь мы встречаемся с интереснейшим феноменом, довольно хорошо очерченным, по еще не канонизированным. Мы имеем редкую возможность видеть по столько результат, сколько процесс, явление в развитии. Разнообразные варианты и локальные особенности святилищ говорят о поисках оптимальных решений одного и того же вопроса: взаимоотношений общества и природы. Те явления духовной культуры, которые мы рассматриваем на материалах западно-сибирского средневековья, характерны для большинства человеческих культур. Там, где развитие общества осуществлялось более быстрыми темпами, эти явления эволюционировали энергичнее и со временем теряли свой первоначальный или давний облик. В своем новом обличье они привычны нам, и мы редко задумываемся над тем, какие формы имела европейская духовная культура в предшествующие эпохи. Иное дело — культура народов тайги. Сохранившиеся реликты мироощущения позволяют судить о том, в каких направлениях шел процесс развития духовной культуры таежных народов. Не удивительно, что подчас реконструируются формы, так или иначе знакомые и европейскому средневековью, и культурам индейцев мезо-америки.

Вернемся к святилищам обских угров. Итак, предполагается, что в прошлом каждый поселок имел свое культовое место, где регулярно приносились жертвы духу-предку и покровителю. Эти святилища располагались вдали от поселка, на труднодоступных островах, возвышающихся среди болот. К святилищу вела малозаметная тропка, известная лишь посвященным. Сюда не могли приходить даже мужчины, жившие в других поселках: у тех был свой предок. Тем более не позволялось приближаться к святилищам женщинам-чужеродкам. Они заведомо исключались из состава культового сообщества, так как были рождены на иной земле. Девочки до достижения возраста половой зрелости могли посещать остров вместе с отцами, но как только приближался возраст вступления в брак, и для них эта территория становилась закрытой. Есть много свидетельств, что прежде подходы к священному острову охранялись. На тропах ставили самострелы, устраивали ловушки. Возможно, что сотни лет назад остров охранялся и вооруженными воинами. Такая предосторожность, конечно же, не случайна. В течение многих лет на святилищах совершались жертвоприношения, здесь скапливались значительные материальные богатства — от ценных мехов до восточного серебра и дорогого оружия.

Средневековье с его воинственными правами, накоплением богатств в руках богатырей — предводителей поселков, конечно же, способствовало превращению святилищ в настоящие кладовые. И тем более трудно предположить, что чужое святилище не было заманчивой целью военного похода. Их грабили и разоряли многократно. Вспомним европейскую историю, когда любое нашествие сопровождалось разорением и осквернением храма. Таежные святилища переносили с места на место, благо что укромных мест в тайге немало. И все же не только сокровища сокрывались на таежных островах от постороннего глаза. Место жительства духа-покровителя было священным потому, что этот островок был сакральным центром своей, пусть маленькой, земли. Это символ Родины.

От благополучного существования на святилище духа-предка и его семьи — согласно логике мифологического мышления — зависела жизнь близлежащего поселка. Фигура духа-предка оказалась в фокусе ритуальной практики еще и потому, что сам образ по-человечески близок и понятен каждому. Это предок, пращур, основа и причина наличного бытия. Здесь хотелось бы остановить внимание читателя на одном обстоятельстве. Есть мнение, что «в культурах древнего и средневекового миров нужно разграничивать относительно статичные, повторяющиеся и в этом смысле как бы «вневременные» структуры и более динамичные, индивидуализированные и неповторимые феномены».