Легенды и мифы Древней Греции и Древнего Рима

Повелел тогда призвать Одиссей Эвриклею. Тотчас пришла она на зов своего господина и увидала его, покрытого кровью, стоящим среди трупов женихов, подобного льву, растерзавшему быков. Повелел Эвриклее Одиссей призвать тех рабынь, которые провинились своим сочувствием женихам. Призвала Эвриклея двенадцать рабынь. Пришли они и с громким плачем стали выносить по приказанию Одиссея трупы женихов и класть их один около другого в портике дворца. Когда трупы были вынесены, рабыни вымыли всю пиршественную залу, чтобы не видно было следов крови. Когда все это исполнили рабыни, Одиссей повелел предать их смерти. Все провинившиеся рабыни были повешены и своей смертью искупили свое преступление против Одиссея и Пенелопы. Мучительной казни предал Одиссей и предателя Мелантия.

Когда рабыни и Мелантий понесли заслуженную кару, Одиссей повелел Эвриклее принести очистительного курения и окурил ею всю пиршественную залу. Собрались все рабыни Одиссея; они обступили своего господина и целовали ему руки и ноги, радуясь его возвращению. Плакал и сам Одиссей, увидев вновь своих домочадцев.

Одиссей открывается Пенелопе

Пока Одиссея приветствовали все его домочадцы, Эвриклея побежала в покои Пенелопы, разбудила ее и сообщила ей радостную весть, что вернулся, наконец, ее муж и отомстил женихам, убив их всех. Не хотела верить этому Пенелопа. Она думала, что Эвриклея смеется над ней. Долго уверяла Эвриклея свою госпожу, что действительно вернулся Одиссей, что тот странник, с которым так долго беседовала Пенелопа, и есть Одиссей, что она узнала его по рубцу на ноге, но он велел даже от Пенелопы хранить в тайне весть о его возвращении. Несмотря на убеждения Эвриклеи, Пенелопе казалось невероятным, что Одиссей один мог убить всех женихов. Наконец согласилась Пенелопа пойти в пиршественную залу. Придя туда, она не могла сразу решить, броситься ли ей в объятия Одиссею или прежде расспросить его, чтобы окончательно убедиться в том, что странник действительно ее муж. Села рядом со странником Пенелопа. Пристально стала она вглядываться в него, то казалось ей, что это Одиссей, то вновь начинала она сомневаться. Видя ее колебания, Телемах стал упрекать ее.

– О возлюбленная мать, – так говорил Телемах, – неужели у тебя в груди сердце, подобное камню? Вернулся, наконец, твой муж, а ты сидишь и не промолвишь даже слова. Вряд ли найдется в целом мире другая жена, которая встретила бы так неприветливо мужа, вернувшегося к ней после долгой разлуки.

Служанка Эривклея омывает ноги нищего и по шраму на одной ноге узнает своего хозяина – Одиссея. Терракотовая плита. Ок. 450 г. до н.э.

Одиссей и Пенелопа. Осколок вазы. Ок. 510–500 гг. до н.э.

– Сын мой, ты видишь, что от волнения не могу я вымолвить ни единого слова, – ответила Телемаху Пенелопа, – если странник действительно Одиссей, то есть у меня с Одиссеем такая тайна, открыв которую, мы всегда узнаем друг друга.

Улыбнулся Одиссей и сказал Телемаху:

– Сын мой! Не волнуй мать. Расспросив меня, она убедится, что я Одиссей. Трудно ей узнать меня в этом рубище. Теперь же надо нам решить, как сохранить на время в тайне гибель женихов от граждан города, чтобы не возник мятеж. Ведь самых знатных юношей убили мы, и их родные захотят отомстить нам.

Повелел Одиссей всем рабам и рабыням начать пение под звуки кифары Фемия и веселую пляску, чтобы все думали, что во дворце совершается празднество. Тотчас исполнили его приказание, и действительно, все проходящие мимо дворца думали, что в нем справляется свадебный пир Пенелопы с одним из женихов.

Одиссей же, омывшись и надев богатые одеяния, вошел опять в чертог и сел против Пенелопы. Божественной красотой наделила его Афина. Одиссей, чтобы убедить Пенелопу, решил открыть ей одну тайну, известную только им двоим. Подозвав Эвриклею, повелел он ей приготовить себе ложе, Пенелопа же сказала Эвриклее:

– Хорошо, приготовь ему ложе, Эвриклея, но только не в той опочивальне, которую выстроил сам Одиссей. Выдвинь из опочивальни богатую постель и на ней приготовь ложе.

– О царица! – воскликнул Одиссей, – кто же может сдвинуть с места ту постель, которую я сделал сам? Ведь ты же знаешь, что она сделана из громадного пня маслины, которая росла около дворца. Сам я срубил ее и окружил стеной, сделал из пня постель, украсил ее золотом, серебром и слоновой костью. Но, может быть, за мое отсутствие кто-нибудь спилил пень и сдвинул постель?