Легенды и сказания Крыма

Когда дождь по ту сторону горы шёл, у Куртмуллы жадность в сердце горела. Если бы мог, он всё тучи верёвкой связал бы, чтобы только на его сады шла вода, чтобы только его сады туча поливала.

Глупый Куртмулла, что задумал ты! Разве можно всю воду, что даёт небо, на твой двор лить? Слушай, как было…

У каждого человека есть дети. И утроба матери хочет увидеть их даже от злого семени. И у Куртмуллы была жена. И как всякая мать, в утробе своей носила она дитя. И как всякая мать, хотела, чтобы дитя её увидело и звёзды, и солнце, чтоб легко и радостно ему жилось.

Так хотела мать.

И дала она прекрасную дочь земле. Красивую, добрую девушку, но только очень трусливую. Не сумела мать очистить её от страха, от трусости. Девушка скромная, а вот храбрости в ней меньше, чем у котёнка. Всех боялась. Всех слушалась. Скажи ей заяц в лесу: «стой!» — и она, бедная, остановится. Задрожит вся, но остановится. Но разве можно такое сердце человеку иметь? Ей маленькая кочка казалась с Чатыр-Даг. Ей маленькая песчинка казалась с гору. Всего боялась бедная девушка. Сердце слабое, глаза ясные, и трусость большая. И её, вот такую тихую, полюбил человек. Через дорогу, через канаву стоял маленький двор. Там жил мужчина — сильный, храбрый, смелый и добрый.

Асаном его звали.

У Асана мать была и больше никаких богатств. Но мать любил он всей душой своей. Мать умела открывать ему небо, умела так рассказывать о земле, о правде, что он шёл по деревне, как первый богач. С большими был мудр, с маленькими был прост. С женщинами был товарищ. Любили его и большие и малые. И старики и старухи всегда ему привет делали от сердца, — не по закону, а с радостью.

Куда пойдет Асан-бедняк? Пошёл чабаном Асан. Работал много. Дней своих не считал Асан. Умел смотреть на небо, умел слышать правду. Знал, как листья в лесу друг другу жалуются. Любил свою мать.

И пришла ему пора полюбить женщину, девушку. И полюбил он ту, кто была самой кроткой, самой тихой. И думалось ему: «Если меня мать умела научить мудрости, правде, то и я свою любимую научу, как жить, не боясь ни камней, ни травы, ни ветра, ни зайца».

Думал так он, потому что знал, какая трусливая девушка его любимая.

И к нему, большому и сильному, как мох к камню, приросла любовь. Больше ни о ком Асан не думал.

Но разве отдаст Куртмулла дочь свою за бедняка, за Асана? Да если бы мог, он тысячу раз продал бы дочь свою, чтобы больше денег пришло в сундук! Да если бы мог, он тысячу раз на базар бы повёл дочь свою. И чмокал бы там губами и кричал: «Эй, какой товар! Подходи!»

Асан даже думать не смел пойти к Куртмулле и попросить себе в жены тихого ребёнка, девушку. Не за богатство… Зачем ему оно, если он знал правду? Не за землю… Зачем ему земля, когда он своими сильными ногами обошёл её столько, сколько хотел? Не за овец… Разве мало он держал их в руках своих, разве мало грел о шерсть их руки свои и тепло ему было? С богатством слёзы приходят. Зачем ему слёзы? У него есть мать, любимая сердцем. Зачем ему богатство? Он знал, как Куртмулла ночи не спит из-за своего богатства. Асану хотелось всю землю в кулак зажать и сдавить её так, чтобы зло из земли выдавить. Зачем земля ему? И той земли, по которой ходил он, ему хватит. Она его растила.

Но всему приходит время. Пришло время и гордому, и скромному, и храброму Асану прийти и поклониться в ноги жадному Куртмулле. И попросить смиренно:

— Отдай за меня дочь. Всю тебе отдам силу, но отдай дочь. Буду работать, только отдай мне дочь. Пусть будет радость в доме моём. Есть у меня в доме мудрость — мать моя. Но ничего не вечно на земле, и скоро мать уйдёт. А как мне жить? Отдай мне дочь. Зачем тебе? Богатства у тебя хватит. Ты мне не давай богатства. Мне не надо. Отдай дочь. Ведь это не самое большое у тебя богатство.

Так говорил чабан.

Посмотрел Куртмулла на сильные плечи чабана и подумал:

«Эге, даровой работник у меня будет».

И от жадности сердца своего сказал так:

— Хорошо.

Чабан вздрогнул.

«Что дальше будет», — думал он.

— Хорошо, — сказал Куртмулла, — я тебе отдам дочь свою. Только должен ты будешь мне послужить. Три задачи тебе я даю. Первая задача. Пойдёшь ты в пещеру Чатыр-Дага. Там в глубоком колодце, на самом дне, говорят, чудный камень лежит. И такой драгоценный, что если звезду из него сделать, то загорится она на весь свет и прославит имя моё. И пойдут ко мне богатства не каюками, а целыми кораблями.

И загорелись у Куртмуллы глаза, и задышала часто грудь.

— Хорошо, — сказал Асан и пошёл в пещеру. Как томилась душа его в тёмной и скользкой пещере Чатыр-Дага!

Он падал, подымался, снова падал. Ему казалось, что его хватает кто-то страшный. Ему казалось, что он не выйдет и что даже мать со всей её мудростью не найдёт его в этом тёмном скользком коридоре. И никогда он не увидит солнца, никогда не увидит, как горят звезды. Никогда не увидит лица своей девушки.

Но он шёл, шёл… И дошёл до колодца. Все дрожало в нём, но любовь говорила:

— Не надо, не бойся. Ищи камень и ты найдёшь.