Легенды Иномирья: Королева Инириды

В поле после короткого отдыха снова начались учения. На сей раз осваивали стрелковое оружие – релурты. Лусея в это время тренировалась в стрельбе из реноры. У неё получалось хорошо – помогал точный глазомер, который она развила, покупая и продавая ткани. Благодаря ему она попадала в цель даже на большом расстоянии – на таком, какое стреле из релурты вообще не преодолеть. Мишень чуть расплывалась над прицелом, как и все далёкие объекты, но в этом расплывчатом «облаке» глазомер находил центр. Тогда Лусея задерживала дыхание, как советовала Лаура, и нажимала на курок. Вдалеке слышался тихий деревянный стук – это круглая пулька из реноры глубоко врезалась в толстую доску. Кроме дальности стрельбы большим плюсом реноры оказалось ещё и то, что она не требовала времени на перезарядку. «Если у врагов нет подобного оружия, то я их всех запросто перестреляю, – сурово думала Лусея, – и спасу весь наш отряд». Она представила себе мельтешение битвы и задумалась: а легко ли попасть в движущуюся мишень? Чтобы проверить, она прицелилась было в снующую среди ветвей сосны белку, но сразу же пожалела милого зверька. Лусея поняла, что чересчур увлеклась. «Надеюсь, враги будут отвратительными, мерзкими и уродливыми, – подумала она. – В таких стрелять будет гораздо легче». Она выстрелила три раза подряд, и пульки три раза стукнули по деревянной мишени. Лусея была довольна своими успехами, но в глубине души она мечтала поскорее окончить учения и заняться приготовлениями в дорогу: предусмотрительным планированием, распределением дел между подчинёнными, заботливым контролем и прочими приятными хлопотами.

Лусея огляделась по сторонам: Лаура и Рамси старательно обучали отряд стрелять из релурт. То тут, то там тренькали спущенные тетивы, летели стрелы, со стуком впиваясь в мишени ближе или дальше от нарисованных чёрных кружков. Порой стрелы улетали в лес, прошелестев в листве, поэтому всем было запрещено туда ходить вплоть до окончания учений. Лусея встретилась взглядом с Королевой, стоявшей у дверей замка. Лусея всей душой верила Веронике и надеялась на неё и только на неё. Она готова была помогать Королеве во всём. Она согласилась бы выполнить любой её приказ. Она даже отдала бы жизнь за эту девушку, с которой познакомилась только вчера… Вероника кивнула ей, и Лусея вдруг почувствовала какой-то невыразимый чудесный трепет в сердце.

***

Стрельбы закончились. Лаура велела всем сходить в лес и поискать пролетевшие мимо мишеней стрелы. Рамэла кокетливо улыбнулась Имиасу и пошла рядом с ним.

– Ты мне кажешься таким загадочным, – сказала она. – Расскажи о себе.

– Боюсь тебя разочаровать, – ответил Имиас, – но признаюсь честно: у меня нет никаких тайн.

– Ну-ну, – с сомнением проговорила Рамэла. – Некоторым только кажется, что у них нет никаких тайн, а если начать вспоминать… Знаю по собственному опыту, – она игриво улыбнулась. – Давай, рассказывай о своём житье-бытье.

Имиас стал вслух вспоминать о своей жизни в таверне, о поездках в столицу и даже о посещении Храма Абсолюта.

– Знаешь, я ни разу не была в Храме Абсолюта, – сказала Рамэла. – Я думала, туда вообще не пускают.

– Там есть башни только для отшельников и их учеников – туда действительно не пускают, – пояснил Имиас. – Зато для посетителей всегда открыты медитационный зал, столовая, комнаты отдыха и несколько горных площадок. А во дворе Храма продаются книги и символические статуэтки. Я очень люблю эти статуэтки. Когда расставляешь их в комнате, кажется, что нечто непостижимое нисходит на тебя.

– Надо же, как здорово! – воскликнула Рамэла. – Хочу хотя бы одну! Вот только, по-моему, статуэтки и Храм Абсолюта как-то не вяжутся друг с другом. Ведь статуэтки – это форма.

– Ну и что? Они помогают почувствовать Абсолют, а это главное. Сама убедишься. Хочешь, я подарю тебе свою самую любимую статуэтку?

– Конечно хочу! Неужто действительно самую любимую подаришь?

– Обещаю! Это Всемирное Древо, сделанное из малахита. Жаль, что оно осталось в таверне. Придётся дождаться окончания войны, чтобы его забрать…

– Имиас, – Рамэла остановилась и взглянула ему в глаза, – но ведь дарить самую любимую вещь – это же означает что-то очень важное!

– Это означает, что ты мне нравишься, – с трудом выговорил он. – Ты мне очень нравишься, Рамси!

Рамэла резко повернулась к Имиасу спиной, сделала несколько шагов, во время которых он испытал целую бурю чувств, а потом развернулась, подошла к нему вплотную и, приблизив свои губки к его уху, прошептала:

– Ты мне тоже!

Они долго молчали.

– Кстати, меня зовут Рамэла, – сказала она. – Это стражницы из Пограничного замка прозвали меня Рамси за то, что… Ну нет, об этом – в другой раз. – Она снова пытливо взглянула ему в глаза и спросила: – Имиас, а ты верный?

– Да, конечно верный! – утвердительно кивнул головой Имиас. Рамэла так и прыснула от смеха:

– До чего же ты серьёзный! – весело сказала она и тоже попыталась стать серьёзной. – А где это ты успел натренироваться в верности?