Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице (СИ)

Второй вариант мне не нравился совершенно. Во-первых, из-за самой Сонечки. Я не был уверен, что она справится с собой и не устроит тут резню. Во-вторых, открывать порталы в чужих храмах — значит нарываться на неприятности. Пока я действовал отмычками и крался по полутемным коридорам монастыря, я выступал всего лишь как частное лицо, как простой воришка, досужий до чужого имущества. Но стоило мне открыть портал, как происходящее приобретало уже официальную окраску — проникновение Малина и Нурана на территорию Атая. Не больше, но и не меньше. К чему это могло бы привести — большой вопрос. Во всяком случае, дома я бы никогда не стал открывать портал во внутренние помещения Лунного храма, даже в новогоднюю ночь — Арника и Бастиана посчитали бы это нарушением правил игры, и мне бы не поздоровилось. В лучшем случае мне бы заблокировали обратный портал — на своей территории жрец и не такое сможет — а после намяли бы бока.

— Аккуратнее там, — напутствовала меня Сонечка.

— Аккуратнее тут, — ответил ей я, привязывая веревку, которую принес с собой, к бронзовой статуэтке улитки[55], что стояла на краю крыши.

Сказать честно, весь мой предыдущий опыт проникновения в помещения, куда проникать не полагалось, сводился к новогодним визитам на кухню Лунного храма. Собственно, вор я театральный, ненастоящий, и если бы не необходимость разыгрывать на виду у всего города сценку из жизни Малина и Луни, никогда бы к чужому добру и не подумал притрагиваться. Другое дело, что после первого раза, который удачным у меня язык назвать не повернулся бы ни при каких обстоятельствах, после пережитого унижения, мне пришлось серьезно изучить воровское ремесло, и я в нем добился определенных успехов.

Тогда я промаялся от стыда неделю, а затем мне в голову пришла простая мысль: между мамой и мной у Малина старших жрецов не было, но воровством пирога кто-то непременно должен был заниматься, причем вряд ли это дело доверили бы человеку случайному. С большим трудом я разыскал этого человека, им оказался широко известный в узких кругах Жермен Тулье по прозвищу Зяблик, который давно уже был, что называется, «в завязке», а до того прибывал в местах не столь отдаленных, а еще ранее числился первым вором-домушником в городе. Я долго уговаривал его взять меня в ученики, он отнекивался и гнал меня прочь, а потом вдруг, ни с того ни с сего, согласился, и я без малого год под его началом постигал воровскую науку. Зяблик многому научил меня: и как с помощью сапожной дратвы и канцелярской скрепки открыть самый мудреный замок, и как лазать по отвесным стенам, словно муха по стеклу, и как находить и обезвреживать ловушки. Учил он меня, среди прочего, и ремеслу карманника, но к нему я оказался малоспособен, а вот все остальные премудрости я впитал словно губка. Не хвалясь, скажу, что такого конфуза, какой случился в первый мой визит в Лунный храм, я более не испытывал никогда, меня ни то чтобы больше не ловили — заметить не могли, как и когда я проникал на кухню. А ведь в Лунном храме кто не вампир — тот оборотень; мимо этих ребят так просто не пройдешь.

Однако пока я предавался воспоминаниям, мои руки и ноги без дела не скучали, и я уже висел возле слухового окна, ведущего на чердак. Оно оказалось достаточно широким, чтобы я смог пролезть через него, и я не стал искать другого входа. Очутившись внутри, я с минуту прислушивался к тишине спящего монастыря и всматривался в сплошную темноту чердачного помещения, не дыша и не двигаясь, а после высунулся в окошко, через которое сюда проник, и затянул внутрь кусок веревки, чтобы он не болтался без дела вдоль стены. Конечно, я не планировал возвращаться этой дорогой, и уж, во всяком случае, не собирался подниматься по веревке на крышу — мне от мамы крылья не для того достались, но веревку раскачивал ветер, и ее движение мог кто-нибудь заметить даже в темноте.

Убедившись, что мое проникновение не вызвало никакой тревоги, тихо ступая, я пошел к темному прямоугольнику двери, которая оказалась запертой на засов с другой стороны. Это обстоятельство меня, конечно, не остановило, поскольку я заранее запасся тонкой полоской гибкого металла, а щель между дверью и косяком оказалась достаточно широкой, чтобы этот нехитрый инструмент в нее пролез. Засов был простым, накладным, и служил он не для того, чтобы остановить вора, а попросту чтобы дверь не трепало сквозняком. Тем лучше для меня.

За дверью оказалась лестница с очень скрипучими ступенями, однако я умудрился спуститься по ней так, что даже Бастиана, будь она здесь, не услышала бы моей поступи. Теперь я оказался в длинном коридоре, скупо освещенном масляной лампой. Прислушался. На этом этаже, видимо, находились спальни местной братии — со всех сторон я слышал тихое сопение и легкий храп. Сокровищница располагалась в другом крыле здания этажом ниже, если, конечно, верить тому плану, что удалось раздобыть мастеру Квуну, так что я оправился на ее поиски, стараясь не терять времени даром.