Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице

— Ты не дослушала, — ответил я, стараясь говорить как можно спокойнее. — Или и вовсе меня не слушала. Тебя действительно создавали чудовищем, но все дело в том, что чудовищем ты не стала. Ты стала человеком. Конечно, тебе помогли. Отец и сила Нурана. Но их помощь — лишь толчок, человеком ты стала сама. И более того, не только стала, но и осталась. Теперь из тебя пытаются сделать демона по той простой причине, что всех, кто может менять свою форму, кто обладает какими-нибудь нечеловеческими способностями, в Катае считают демонами. Ну и что? Кем тебе быть на самом деле, ты сама решаешь. Захочешь стать демоном или чудовищем — станешь. Захочешь остаться человеком — будешь человеком. У тебя достаточно сил для этого, я знаю. И даже не знаю — верю.

Я положил ладони ей на плечи и медленно потянул ее к себе. Она не сопротивлялась и через секунду уткнулась носом в мою грудь. Обняла. Закопалась лицом в мою рубашку. Там мы стояли несколько минут, я гладил ее по спине, а она прятала лицо у меня на груди.

— Если вдруг станет совсем невмоготу — скажи. Мы можем уехать в Ицкарон в любой момент, — шепнул я ей.

— А как же поиски Лары? — спросила она.

— Лара пропала тридцать лет назад, и ничего страшного не случится, если она найдется на неделю-другую позже, — ответил я. — Да я и не собираюсь отказываться от поисков. Отвезу тебя и вернусь. Мастер Квун со своими агентами как раз разыщут сундучок мастера Фу. В любом случае, твое душевное равновесие для меня значит больше. Мы можем уехать прямо сейчас, если хочешь.

Она колебалась. Ей очень хотелось уехать.

— Нет, — произнесла она с большим усилием. — Я попытаюсь справиться сама. Ведь если я уеду, то тебе придется лезть в атайский монастырь в одиночку. Я себе никогда не прощу, если с тобой что-то случится, а я сбежала.

— А вот за это я тебя и люблю, — сказал я.

4

Я мягко приземлился на крышу монастыря Вуйвен, на самый ее конек. Ночь выдалась темной, облачной, как на заказ. Конечно, в темноте сложнее найти нужное здание, но монастырь стоял наособицу, на самом краю деревни, а кроме того, обладал весьма примечательной трехъярусной крышей, так что проблемы с ориентированием на местности у меня не возникло. Зато мой полет никто не увидел, а значит, было больше шансов на успешное завершение операции.

Я сказал «мой полет»? Это по привычке. Правильнее было бы сказать «наш полет», потому что рядом со мной приземлилась Сонечка. Последние дни, с тех пор как мы поговорили, она ходила за мной буквально по пятам, стараясь не выпускать из виду. В иной ситуации мне бы лестно было такое внимание, но, увы, объяснялось оно не тем, что Сонечка мной, наконец, заинтересовалась. Просто, во-первых, она таким образом заботилась о моей безопасности — а лишь этим она теперь оправдывала свое присутствие в стране, лепившей из нее демона, а во-вторых, я стал для нее чем-то вроде живого амулета — якоря, удерживающего ее человеческую сущность. Я ничего против не имел, мне ее общество было приятно в любом случае, тем более, что это и ей помогло: она стала вести себя спокойнее, почти как раньше. Лишь цвет глаз так и остался ярко-оранжевым.

— Ты уверен, что хочешь пойти один? — в который раз спросила она.

— Мы это уже обсуждали, — напомнил я. — И ты согласилась, что провожаешь меня до крыши, а дальше я работаю один. И только если поднимется шум, или если меня долго не будет, вступаешь в игру ты. Если все спокойно — просто сидишь здесь и ждешь меня.

Мой план был прост. По словам мастера Квуна и Лу Ай Лей, вуйвенский монастырь не относился к числу тех, где жили и тренировались Истребители. Просто маленький — в одно здание — уездный монастырь, построенный лет семьдесят назад. На первом этаже располагалось святилище Атая, а на верхних — кельи местной братии и всякие хозяйственные помещения. Монахов здесь жило десятка три, причем треть из этого количества бродила по уезду, занимаясь то ли сбором налогов с местного населения, то ли выпрашиванием подаяния, — этого момента я так и не понял. В итоге получалось, что местную сокровищницу, если она вообще тянула на столь громкое название, охранять было особо некому, да и незачем. Судя по всему, сундучок мастера Фу попал сюда потому, что никакой особой ценности он для атайцев не представлял: просто старая рухлядь, конфискованная у государственного преступника, которую выбросить нельзя, уничтожить почему-то жалко, использовать негде, а хранить где-то надо. Соответственно, мне сейчас предстояло то, что жрецы Ариды называют «разведкой боем». То есть я должен был добраться до сокровищницы, и если она не охраняется, проникнуть в нее и забрать сундучок. Если же охрана все-таки есть, то я должен был открыть портал моей дорогой химере, и дальше она занялась бы атайцами, а я — сокровищницей.