Легенды хоккейного ЦСКА

В общем, папа отработал завершающий сезон, вернулся в семью. Затем, однако, в Пензу отбыл, тренировать местный «Дизелист». Команда по хоккейным меркам известная, достаточно раскрученная. Лишь год трудился. Условия не понравились, контракт порвал, в Москву приехал.

Теперь в плане тренерской работы ближе к столице расположился. В клуб Подмосковья из Павловского Посада перебрался. Командочка скромная, ни на что особо не претендовавшая. Отцу так и сказали местные управленцы: средства весьма ограниченные, на повышение в классе не рассчитываем, им бы позиции сохранить, все.

Из конька – кровь рекой

Отец близко сошелся на тот период с одним из братьев Рагулиных, Михаилом Павловичем. Он, кстати, под руководством папы еще в Новокузнецке играл. В Подмосковье из них вышел тренерский тандем. Когда Николай Михайлович решил уйти, то оставил команду на попечение Михаила Павловича, проверенный человек, специалист неплохой. На этом тренерская стезя папы оборвалась. Раз и навсегда.

Решающую роль здесь сыграла, безусловно, почти непримиримая позиция мамы. «У тебя разъезды, матчи, сборы, дома практически нет», – выговаривала она мужу. Конечно, ей нелегко приходилось, психологически, морально. Воспитывать одной двух детей непросто. Деньги отец приносил, но его присутствия, общения с ним катастрофически не хватало. Всем нам. Его хроническое отсутствие негативно сказывалось, прежде всего, на отношениях с мамой.

Папа нашел, чем себя занять. Заядлым рыбаком, охотником был. Пенсию ему военную платили. Друзей по всему Союзу хоть отбавляй. Он и разъезжал по стране, на охоту, рыбалку. Мама недоумевала: «Опять тебя не вижу». «Смотри, рыбу, икру домой привожу, я – добытчик для семьи», – отшучивался отец.

Не мог сидеть на месте, характер не позволял. Подобный образ жизни достаточно долго продолжался. Папа хотел и умел находить компромиссы со своей «половинкой». По части отлучек из дома. Сил, энергии много оставалось, требовалось выплеснуть иногда. Явно на тот момент не исчерпал запас.

Часто спрашивал отца о военной поре. Всего двое в полку – он и его товарищ – остались живы. С ранениями вышли из окружения. Затем попал в разведку. Там около года пробыл. На задание вдвоем отправились. Лихой парень маячил чуть впереди. Он задел так называемую прыгающую мину. Того парня разорвало в клочья. Отец успел руками лицо закрыть, и осколки чувствительно ноги задели. Кость основательно ранило. В сознании находился, когда в госпиталь привезли.

Врачи сошлись во мнении – ногу ампутировать. Папа не позволил, хорошо, что на тот момент сознание не терял. Эвакуировали в Хабаровск. Лечился около десяти месяцев. Гангрена началась. Кость чистили-чистили, в итоге она оказалась тоньше, чем на другой ноге. Пальцы от ранения и последующего лечения прилично поднялись, выше допустимого уровня.

Решающую роль здесь сыграла, безусловно, почти непримиримая позиция мамы. «У тебя разъезды, матчи, сборы, дома практически нет», – выговаривала она мужу.

Ботинки для коньков отцу на заказ шили. Понятно, по причине травмы. Как ни странно, реакция на те или иные игровые моменты была очень развитой, просто феноменальной. Представьте, ногой штангу ворот доставал, то есть перекладину.

После десяти месяцев упомянутой «отлежки» в госпитале отец пришел на стадион в Хабаровске. Раньше проще было на спортивную арену попасть, никакой вам охраны, пропусков и прочего. «Нельзя ли покататься?» – спросил папа у дежурного. «А давай», – ответили. Никто шлагбаума не ставил. В компании с офицерами круги по арене наматывал. На дворе 46-й год.

Окружающие, увидев стремительно мчавшегося на коньках папу, невольно воскликнули: кто такой, откуда взялся? Конечки после занятия снял, один из них полон крови. Да-да, последствия ранения. Еще на пять месяцев пауза. Но тамошние селекционеры, как бы сейчас сказали, уже не отходили от него, практически охраняли. Чтобы конкуренты из других команд не увели потенциальную звезду.

Тарасов, кстати, уже слышал о нем, знал возможности отца. Папа-то сам москвич, никто из соперников не смог бы его украсть. Потому что представители столичных армейцев, по заданию Тарасова, уже пообщались с молодым тогда Сологубовым. На предмет выступлений за их команду.

Участь будущего легендарного защитника отечественного хоккея была, таким образом, предрешена. Только ведомыми столичным армейцам путями отца перевели в Москву, в ЦСКА. Просто из одних родов войск грамотно оформили в другой формат, и все. Даже формальных препятствий не осталось для игры в знаменитом московском клубе.

Раненая нога суше здоровой – по сути, уникальный случай не только для хоккея. «Погода сегодня будет плохой», – говаривал отец. По состоянию здоровья определял. Нога, кость в непогоду особенно ныла, доставляла весьма ощутимый дискомфорт. Забегая вперед, скажу, поврежденные войной части тела не восстановятся до конца дней. Так и выступал с травмой.