Легенды Лазурной Юдоли. Принц Аглианта

Зарево поднялось, казалось бы, выше самого неба. Путникам удалось найти тела двух лучников и скинуть их в общую кучу. Они больше никому не причинят вреда – душегубам не место в этом мире.

Они горели долго, но другие не приходили. Наверное, эти ребята были совершенно обычными разбойниками, а нарак мог сбежать от своей старой жизни в эту, которую считал более привлекательной.

В любом случае, глупо было нападать на вооруженных людей. Тем более обладая такими скромными ресурсами. Пусть теперь горят в смертном огне, брошенные туда своими же глупостью и расточительством.

II

Смятение поразило Солона до самого мозга костей. Всё получилось так нелогично и спонтанно, что хуже просто и быть не могло. Хаффнер был мерзким своим характером, никогда особо не нравился Солону, но.... Прежде всего он был человеком, пусть и не таким, как хотелось бы.

Убийство любого человека является страшнейшей катастрофой и большой бедой – так считал Солон и был уверен, что абсолютно прав. Может быть, даже Солону было жаль Ларгбура, но он отчаянно старался не думать об этом.

А ещё не давал покоя тот факт, что скончался Хаффнер Ларгбур в самый подходящий момент. Именно тогда, когда он рассказал обо всём Солону, именно тогда, когда он обещал превратить жизнь принца в сущий ад. Это смущало как никогда – ведь в этом случае, как бы ни печально и бесчеловечно было это признавать – смерть Ларгбура оказалась Солону на руку.

Он мог вновь вздохнуть полной грустью, тревога должна была покинуть нутро Солона, но… Не покидала. Или Солону самому не хотелось, чтобы она его покидала. Он ещё не привык к ужасам жизни. Не привык к тому, что люди слишком часто умирают. Не привык к тому, что они вообще умирают.

Хотя в детстве он потерял мать, пусть почти её не помнил. А ещё своими глазами видел, как разорвали на часть Кенгорма, и, скорее всего, то же самое сделали с Райлегом и Эриком. Конечно, слёз по ним Солон не лил – он едва их знал, но сам факт их смерти невероятно печалил.

И думать об этом не хотелось. Оставалось только прятаться в обществе лорда Эсгрибура.

– Мы не должны вызывать беспокойства в Королевстве по поводу трагической смерти сира Ларгбура, – сказал Эсгрибур, когда они вместе с Солоном оглядывали город с балкона.

– Разве никто не должен знать?

– Должны. Все узнают об этой трагедии, но не сейчас. Это известие спровоцирует волнение и беспорядки, а на носу рыцарский турнир у герцога Рейхеля. Не хотелось бы отменять это событие, даже в связи с гибелью такого достойного человека.

– Вы считали его достойным? – спросил Солон.

– Да, сынок. И сейчас считаю. А ты разве нет? Хаффнер Ларгбур был моим верноподданным рыцарем, а у каждого герцога может быть только один такой. Он стоял на должности командующего рыцарским орденом в Стархолле очень долго, служил ему верой и правдой. Его не зря почитали.

– Надеюсь, что ему воздадут должные почести.

– И я. Тело было инкогнито отправлено на родину Хаффнера – в Стархост, в графство Лоувиль. Там с ним должным образом попрощается его народ, а мы навестим его могилу после того, как покинем Акру.

– Непременно, – сказал Солон, но не мог обещать, что говорит правду. – Скажите честно, лорд Эсгрибур, вы знаете, кто убил Ларгбура?

– Нет, сынок, я не знаю, – и Эсгрибур отвернулся, словно не желал договаривать.

– Может быть, вы что-нибудь скрываете?

– И не скрываю.

– Такого не может быть, чтобы вы ничего не скрывали. Просто невозможно. Лорд Эсгрибур, вы же ведь что-то должны знать. Что Ларгбур пытался сообщить Рейхелю? Что-то важное.

– Даже если важное. Даже если я что-то знаю. Должен ли и ты об этом знать? Чем меньше ты знаешь, тем легче тебе дышится.

– Но ведь я имею право знать…

– Имеешь. Но твои желания не первостепенны. Не приказывай казнить меня, но я ничего не скажу. Не твоё это дело. Не впутывайся в это и наслаждайся тем, что ты сам в безопасности. И тебе не грозит оказаться на месте Хаффнера.

– Я и не позволю, – слишком самоуверенно произнёс Солон.

Эсгрибур не стал с ним спорить.

Во время ужина царила гробовая тишина. Словно справляли по кому-то тризну, а не утоляли всего-навсего свой голод.

Признаться, это удручало. Эсгрибур был непривычно обременен чем-то, Хайгли молчала, с трудом сдерживая слёзы. А ведь Хаффнер какое-то время пытался вступить с ней в контакт. Интересно, что он ей сказал, когда провожал до покоев Рейхеля? Может быть, это как-то касалось его смерти?

Райв Рейхель был в тумане и не разговаривал вообще ни с кем. Но это было не непривычной картиной, а наоборот – чем-то обыденным.

– Поднимем наши кубки в честь достойнейшего сира Хаффнера Ларгбура, – произнёс удрученный Эсгрибур.

– Да подарит Великая Длань пух ему вместо земли и примет в свою колыбель, – дополнила Хайгли и отпила из кубка.

Она вообще почти не пила, но в этот раз не смогла отказать себе.

– Пусть лучше они покарают убийцу, – произнёс Хигель, пожевывая виноградину и поглядывая на сестру.

Солону на миг показалось, что Хигель даже улыбнулся ей, но чуть позже понял, что ему всего лишь показалось.

– За сира Хаффнера, – последним сказал Солон и сделал солидный глоток.