Легенды леса 1. За краем леса (СИ)

Дел по-прежнему было много. Мужчины занимались строительством из заготовленных за лето бревен. Зимой ничего рубить не решались: у бесчувственного леса разрешения не попросишь, а по весне он непременно обидится. Женщины хлопотали по дому, шили одежду, ремонтировали мелкую утварь. Мужчины тоже мастерили, но уже что-то серьезное, крупное: мебель, плуги, телеги, сани. Кайтен недоумевал, для чего телеги, если поблизости нет ни одной дороги. Ему объяснили, что пеших троп вполне хватает, а возить урожай и бревна удобней на колесах.

Кроме того, много охотились. И тем самым снова вызывали изумление Кайтена. Как же так, говорил он, эти люди способны спокойно стрелять в зверя, из которого, между прочим, течет живая, теплая кровь, но эти же люди неспособны порубить на части тварь, больше напоминающую кусок резины. Ан-Таар объяснял: мелкая живность не пытается дать сдачи. А вот тварь непременно нападет на тебя, и это уже схватка, риск, и немногие способны сохранить хладнокровие в условиях смертельной опасности. Собственно, именно способность сражаться, защищаться, не впадая в панику, и есть то важнейшее качество, по которому проводят первоначальный отбор в стражи. Эволюция в условиях леса требовала от человека совсем других качеств, потому здесь и редки настоящие бойцы.

На крупного же зверя ставили ловушки. Это были хитрые инженерные решения, призванные убивать животных на месте, чтобы охотнику оставалось только забрать тушу. Такие западни устраивали подальше от человеческого жилья, чтобы кто-то из людей случайно не забрел, и отмечали опасный участок цветными ленточками. О таких ловушках Кайтену рассказал Тэ-Кота, который, покончив со своими обязанностями, внезапно оказался невероятно подвижным и общительным человеком. «Отъедаюсь за зиму», – смеялся он. Теперь, пока лес спал, и следящий становился бесполезен, Кота пытался наверстать все, упущенное за время вынужденного полусна. Впрочем, потом, предприняв небольшое путешествие по соседям, он привез с собой мальчишку, нового члена семьи Ан, и ему снова стало не до разговоров.

Теперь с осоловевшим видом слонялся Хаан. Ритуальные песнопения стали не нужны, и ему не приходилось, как летом, руководить «оркестром»; сейчас люди пели разве что для себя, под настроение. А для штатного песенника семьи это было время для сочинения новых песен на следующий сезон. В поисках вдохновения он бродил по лесу, глазел на незамерзающую реку, встречал восходы, терзал музыкальные инструменты.

Ничего не поменялось только в жизни Кайтена. Таар, как и прежде, гонял его на тренировки, становящиеся все более суровыми. К тренировкам прибавилось еще и закаливание: приходилось обтираться снегом и нырять в реку. Инспекционные поездки по лесу предпринимались и зимой, несмотря на заведомое отсутствие тварей.

Организация зимних поездок отличалась от летних, и дело было даже не в перспективе ночевки на снегу. Зимы в этих широтах стояли теплые, не то, что на родине Кайтена. Температура обычно едва переваливала за нулевую отметку. Текучая вода в реке так и вовсе не могла замерзнуть, подергиваясь корочкой только вдоль берегов. Постоянные оттепели ломали лед. Они же формировали жесткий наст практически по всему лесу, такой прочный, что даже ящеры могли ходить по нему, не проваливаясь. Одежду же здесь шили очень теплую. На голое тело надевали белье из шерстяной ткани, а поверх – куртку и штаны из звериных шкур. Верхняя одежда шилась двухсторонней: в оттепели ее носили мехом наружу, в заморозки – мехом внутрь. Стоило накинуть капюшон, затянуть завязки на рукавах, подпоясаться, и никакой мороз, способный приключиться в этой местности, был не страшен. В этой экипировке стражи вполне могли ночевать просто в сугробе.

Дело было в ящерах. Кайтен с удивлением узнал, что эти звери наполовину теплокровны. Это, как утверждала Мару, любившая читать научные труды, и позволило им вымахать до таких размеров, в отличие от обычных ящериц и змей. Но в то же время они вырабатывают недостаточно тепла, чтобы выжить в естественных условиях на этой широте. Отсутствие шерсти тоже сказывается. Зимой нормальные холоднокровные тварюшки спокойно впадают в спячку, закапываясь в землю и оставаясь там до весны. Ящеры не могут впасть в полноценный анабиоз, но у них получается его подобие. Когда наступают холода, температура в загонах сильно опускается, оставаясь, впрочем, выше нуля. Ящеры становятся вялыми и почти все время спят, просыпаясь лишь затем, чтобы поесть. Пищи им теперь требуется немного, и экономные члены семьи Ан не стремятся будить своих питомцев.