Легенды мировой истории

После таинственной смерти Гирона Изабеллу суеверно оставили в покое на целых два года, и они с братом опять вернулись в крепость Аревало. Здесь по мавританским галереям дворца по-прежнему медленно бродила, разговаривая с собой, мать. Она так их и не узнала. Брат и сестра стали, по сути, пленниками, заложниками своего высокого происхождения, пешками в кровавой «партии», разыгрывавшейся на кастильских нагорьях. Их сразу окружили шпионами, обо всех их передвижениях сразу узнавали и Энрике, и бароны.

По Кастилье по-прежнему катилась гражданская война. Верх одерживали то Энрике, то гранды. Епископ Каррильо, герцог де Медина-Сидония, кардинал Мендоса, кабальеро Гарсилассо де ла Вега привлекли под знамя будущего короля Альфонсо огромные силы. Они шли ва-банк, в случае поражения полетели бы их головы. Правда, в последнее время становилось все более очевидным, что «кастильский канат» перетянут в итоге именно они. И все же ситуация снова изменилась: короля Энрике неожиданно поддержал могущественный город Толедо, и силы опять уравнялись.

*

Альфонсо и Изабелла заканчивали ужин в огромной пустой трапезной крепости Аревало. Изабелла сидела спиной к окнам, Альфонсо — напротив. Обычно они ужинали с Беатрисой, но ей сегодня нездоровилось. Слуг брат и сестра отпустили и продолжали сидеть в огромном каменном зале, под нависшим, как своды пещеры, потолком.

Все так же, как и много лет назад, шумела река. Узкие проемы незастекленных окон наполнились темнотой, но факелов на стенах не зажигали. На краю массивного дубового стола, за которым во времена отца, короля Хуана, могло усесться больше ста человек, горело только две свечи. Изабелле подумалось, что только две эти слабые свечи отделяют их от темноты и защищают от нее. И их огромные тени на стенах — это неправда, а правда в том, что они с братом слабы, малы и совершенно одни. И неизвестно, чем все это кончится, эта война…

Изабелла смотрела на брата и думала, что он становится все красивее и все больше походит на мать. Перед сном им предстояла обычная молитва в маленькой крепостной часовне. Но было душно, и спать совсем не хотелось.

За окнами вдруг обрушился ливень и заглушил даже шум реки под крепостью.

— Каррильо сказал мне, что жители Толедо поддержат меня как своего короля, если я благословлю их во время Святой недели на погромы евреев-соnvегsо. Он убеждал меня это сделать.

Она промолчала.

— Я отказался. Это — кровь.

Она знала о его отказе.

— Мой милый Альфонсо, ты намерен стать королем без крови? — Она грустно улыбнулась, — Посмотри, что творится вокруг.

— Кровь может литься на поле битвы. Это я понимаю. Но то, что собирались делать жители Толедо… Вытаскивать за волосы людей из их домов, чтобы толпа разрывала их на части… — Он опять погрузился в свои мысли. Потом усмехнулся: — Тебе хорошо! Тебе никогда не нужно будет брать на совесть такие решения.

Она словно не услышала его.

— А в результате Толедо отказался поддержать тебя и стал на сторону Энрике, — сказала она безнадежно. — А евреев все равно убивали целых три дня, и кое-кто из тех, что уцелели, появился потом здесь, в Аревало. Я слышала, как их выгоняли из города крестьяне.

— Да. Вилами. Я слышал об этом. На следующее утро какого-то старого иудея нашли утром на месете[170], полусъеденного волками. Почему это на Пасху всегда погромы?

— Но ты же знаешь, почему, Альфонсо! Христиане мстят на Пасху иудеям за убийство Христа.

— Но распятие Спасителя было предопределено, Он ведь был послан на крест для искупления людских грехов, Его не могла миновать чаша сия. Иудеи тогда лишь исполнили то, что уже было предопределено Творцом. Разве не так? Да и можно ли казнить за это иудеев, родившихся тысячу лет спустя здесь, в Кастилье?

— Многие кастильцы неграмотны и не думают о столь сложных вещах.

— Христиане не могут вести себя варварски, словно мавры. Когда я стану королем Кастильи, я запрещу погромы иудеев. Пасха — праздник Воскресения, а убийства…

— Как ты думаешь, мать когда-нибудь все-таки нас узнает? — неожиданно спросила Изабелла.

Альфонсо пожал плечами:

— Я не помню ее другой. Какой она была… раньше, до безумия?

— Она была очень красивой.

— Сейчас мне страшно от ее взгляда. В нем — пустота. Ты была у нее вчера?

— Я прихожу к ней каждый день, читаю Библию. Иногда она гонит меня, принимает за служанку и говорит, что я мешаю ее очень важному разговору. Она не узнает меня, но привыкла ко мне. Я приношу ей ее любимые апельсины.

— Обычно матерей теряют с их смертью, а мы — потеряли живую…

— Ты чувствуешь, как жарко сегодня было целый день? — спросила Изабелла. — Даже сейчас, когда пошел дождь, душно все равно. Но, если и завтра утром будет дождь, давай все равно поскачем в монастырь Святой Анны, как условились? Я закончила вышивать покров для алтаря, хочу сама отвезти его сестрам.

Альфонсо не успел ответить: порыв ветра задул свечи. И тут же дождь за окном полил еще сильнее и зарокотал гром.