Легенды мировой истории

Брат и сестра оказались в полной темноте. И прежде, чем они успели что-то понять, в окне вспыхнула молния, и зал осветился ослепительным белым светом. И Изабелла вскрикнула от неожиданности: позади Альфонсо стояла их мать. Она была бледна, волосы растрепаны. Но в глазах не было безумия — только тревога.

И из вновь упавшей на них темноты мать сказала — мягко, совершенно нормальным, спокойным голосом:

— Мальчик мой, на тебе тоже его кровь… Скоро жатва… Милый мой мальчик!

На крик Изабеллы уже бежали слуги.

Брат и сестра оставались у монахинь три дня. Их с детства знала пожилая настоятельница мать Франциска. Эту женщину, давшую обет безбрачия, отличал особый дар любви к детям. Изабелла обожала мать Франциску, и с нее началась ее любовь к Богу.

На монастырском дворе Изабелла увидела трех играющих темноволосых девочек. Они убежали при виде чужих, но наблюдали издали за Изабеллой и Альфонсо лукавыми взглядами. Вот только у одной на глазу была повязка.

— Это иудейские дети, из Толедо, — пояснила мать Франциска. — Нам пришлось их лечить. У старшей нога срослась, только глаз Ребекки спасти не удалось. И вот уже месяц они не будят нас криками по ночам. Мы учим их Евангелию, готовим ко крещению. Очень способные…

А на обратном пути в Аревало их ждало неожиданное и страшное.

Сначала они увидели коня под седлом, но без седока. Потом — рыцаря, лежавшего в пыли на дороге. На рыцаре был плащ крестоносца и латы — старые, со многими вмятинами. Лицо — скрыто забралом.

Слуги выхватили мечи, а Альфонсо сразу же соскочил со своего «араба» — он хотел помочь крестоносцу, который, возможно, возвращался из самого Иерусалима. Изабелла только крикнула брату, чтобы был осторожен.

Тревожно заржал конь Альфонсо.

Забрало со скрипом откинулось, а уже мгновение спустя все они в ужасе пришпоривали коней, гоня их в Аревало так быстро, как только могли. Нужно было оповестить всех о смертельной опасности и немедленно закрыть ворота города. Лицо рыцаря было покрыто наполненными гноем нарывами. Чума…

Предосторожности не помогли. Чума начала свою жатву и в Аревало. Люди не могли найти объяснения кошмару происходящего, и это было так же страшно, как ежедневная потеря самых родных, любимых и близких.

И тут по обезумевшему от ужаса городу пронесся слух, что причиной всему — колдовство евреев. Это они хотят извести всех христиан! И кто-то сказал, что в монастыре святой Анны укрылись иудейские колдуньи. И в тот же день толпа подступила к монастырю.

Напрасно пытались монахини образумить разъяренную толпу, размахивавшую вилами, палками, притащившую мешки с камнями. Ворота обители высадили и ворвались во двор.

Мать Франциска стояла как неприступная крепость — высоко подняв голову, прижимая к себе девочек, а те только мелко дрожали, уткнувшись в ее одежды. Но не плакали.

— Вы знаете меня, жители Аревало! — возгласила мать Франциска. — Эти дети — христиане, как и вы. Они вчера приняли таинство крещения…

— Иудейские ведьмы, напустившие чуму, обратились в детей! — раздался женский визгливый крик.

— И мать Франциска, и она, и она — в плену колдовства иудейского! — подхватил другой, мужской голос.

Булыжник ударил настоятельницу в лицо, и она упала навзничь, как падает в лесу старое дерево, и вместе с нею упали ухватившиеся за нее девочки.

И долго еще летели тяжелые серые камни с полей кастильской месеты, и с мягким чавканьем падали в страшное кровавое месиво, возникшее на месте детей и неприметно прожившей свою жизнь матери-настоятельницы Франциски…

Чума, однако, не ослабевала. Алькалы, крепости и добровольные отряды горожан сбивались с ног. Они старались, как обычно в таких случаях, перекрыть все входы и выходы города.

И только раз было сделано исключение: в зараженный Аревало спешно прибыл епископ Каррильо с отрядом в триста копий. И в тот же день Альфонсо и Изабелла бешеным аллюром уже скакали в Авилу, куда еще не добралась чума. В возке везли и их мать. За шесть миль до Авилы они остановились в маленькой крепости Гарденоза, и здесь их с почестями приняли местные гранды.

За ужином брат наклонился к сестре:

— Никогда я не ел такой великолепной жареной форели…

На следующее утро слуга никак не мог его разбудить. Принц спал лицом вниз. Когда обеспокоенный камердинер осмелился перевернуть его на спину, он увидел, что будущий король — мертв. Подросток выглядел просто спящим, но, когда его стали поднимать, нижняя челюсть его отвисла, и тогда все увидели, что язык его — совершенно черен, как будто во рту принца свернулась змея. Это не было похоже на чуму. Но ни один из докторов не смог понять, от чего умер Альфонсо[171].

Ужас охватил мятежных грандов Кастильи. Их дело выглядело теперь окончательно проигранным. С их стороны не оставалось уже более-менее законных претендентов на престол. Кроме…

Тело Альфонсо местные идальго отнесли в монастырь Святого Франциска. А сам Каррильо пошел в крошечную часовню крепости, где вот уже целый день стояла на коленях Изабелла. Глаза ее заплыли, лицо опухло от слез и выглядело уродливым.