Легенды московского застолья. Заметки о вкусной, не очень вкусной, здоровой и не совсем здоровой, но все равно удивительно интересной жизни

И все же главным блюдом для многих были завершающие вечер выступления джазовых ансамблей. Поскольку иных мест, где можно было бы свободно послушать выступление парочки самых, пожалуй, ярких из них — квартета Г. Гараняна и квинтета А. Козлова — попросту не было. А в «Молодежном» они выступали постоянно. И не только они. В 1962 году в этом кафе даже состоялся Первый фестиваль джаза. Довольны остались все. Особый повод радоваться был у участников. Все-таки их музыка и они сами были наконец-то легализованы. Могли формировать свою аудиторию. А значит — вместе с ней профессионально и творчески расти.

При этом почти каждый догадывался, что эта «панама» ненадолго. Что их трио, квартетам и секстетам отведена роль гарнира к идеологическому блюду, которое готовили в ЦК ВЛКСМ, а то и повыше.

«Maмa MOMA» и ее «кукушата»

Впрочем, был в этом высочайшем «крышевании» и плюс. Потому что очень скоро вечера в «Молодежном» прикрыли (говорят, по жалобе на страшный шум некоего жившего в этом же доме генерала). И ребята оказались один на один с Московской организацией московских ансамблей — сокращенно МОМА. В иных условиях ожидать чего-либо хорошего от этой конторы, курирующей всю работу музыкальных коллективов в кафе и ресторанах, джазменам не стоило. Но МОМА, видимо памятуя о противоречивых медвежьих разворотах еще более высоких кураторов, форсировать события не стала. А повела себя как кукушка. В том смысле, что, сказав новым детишкам «живите!», в заботе о «гнезде» предоставила их самим себе. «Кукушата» оказались ребятами не промах. Когда нужно, умели «скорешиться» со сверстниками в МГК ВЛКСМ. Когда требовалось, ныряли под крыло Московской организации союза композиторов. А в результате очень скоро джаз стали играть в кафе «Аэлита» около Маяковской и в «Синей птице» на улице Чехова (ныне Малая Дмитровка). По сравнению с «Молодежкой» в «Синей птице» разговоров было гораздо меньше. Зато импровизационные выступления (ночные джем-сейшен) проходили с гораздо большим драйвом. Что в общем-то неудивительно. Обстановка была более располагающей, а импровизировали лучшие на то время отечественные джазмены — в том числе те же Козлов с Гараняном.

«У них нет мяса. Так пусть не будет и драйва!»

Совсем своим для «джазом опаленных» в 1968 году стало кафе «Ритм». Алексей Козлов с товарищами нашел для него место буквально в трех минутах от «Молодежного», на улице Готвальда (ныне ул. Чаянова). Формально помещение принадлежало шашлычной. Однако проблемы с мясом в те годы уже докатились и до Москвы. Так что директор заведения, где шашлыками пахло все реже и реже, не возражал. И хотя советская идеологическая бюрократия снова впала в раж, в Москве все-таки появилось место, где три дня в неделю собирались истинные знатоки и любители джаза. К сожалению, эта эйфория длилась недолго. Просуществовавший всего год «Ритм» заставили свернуть свою деятельность. Почему? Да потому, что слишком уж контрастировали упругие джазовые ритмы с сонной атмосферой эпохи «расцвета застоя». К тому же в силу конструктивных особенностей каменного дома, где проживали многие известные советские композиторы и даже размещалось правление их московской организации, звук резонировал так, что травмированные им жители стали строчить во все инстанции жалобы. С их подачи директора шашлычной вызвали в райисполком и приказали вернуть все в первобытное состояние.

В результате джаз эти стены покинул. Тишины стало больше. Только мяса от этого в стране не прибавилось.

Да и шашлыки в общепите сочнее не стали.

Успех поражающей силы

В 1969 года питательно-развлекательная жизнь столицы получила дополнительные площади, а молодежь — новый «Бродвей». На прорубленном через старый Арбат Калининском проспекте (ныне Новый Арбат) открылись лучшие — разумеется, по советским меркам — магазины, рестораны, кафе и бары. Однако самое, пожалуй, скромное из них скоро стало и наиболее посещаемым. Это было кафе «Печора», где шесть вечеров в неделю играли джаз. И тогда сюда специально «на замечательного трубача Германа Лукьянова» и «на великолепного барабанщика Володю Буланова» устремлялась публика со всех концов Москвы. В результате у входа неизменно клубилась огромная толпа. А довольно приличный зал забивался под завязку.

Музыкантов такой триумф воодушевлял. А вот администрацию кафе столь грандиозная «наполняемость» очень скорo стала крайне напрягать. Перемена в их настроении объяснялась просто. Основной доход в заведении шел от реализации продукции кухни. Но вместо того, чтобы быстренько откушать горячего, заплатить и уйти, уступив место новым посетителям, джазовые ценители просиживали весь вечер, слушали своих любимцев и почти ничего не заказывали. Получалось, что весь этот джаз оказался сплошным «вредительством», потому как подрывал заведению один из главнейших плановых показателей.

Импровизация как искусство соединять несоединимое