Легенды московского застолья. Заметки о вкусной, не очень вкусной, здоровой и не совсем здоровой, но все равно удивительно интересной жизни

Ни администрация, ни коллектив заведения в целом мириться с такой вопиюще упущенной выгодой не собирались. Поэтому перед джазменами реально замаячила перспектива очередного изгнания. На счастье, ребят выручила смекалка. И профессиональное импровизационное умение мгновенно находить решение. Наиболее находчивый из музыкантов (кажется, это был именно Алексей Козлов) предложил администрации продавать входные билеты, в стоимость которых входило то или иное «дежурное» блюдо. Заранее оплатив заказ, публика увлеченно отдавалась потреблению пищи духовной. Кухонная же стряпня оставалась в основном нетронутой. В результате у администрации перестала болеть голова «за рентабельность». А коллектив с пониманием ждал окончания джазовых импровизаций. Ибо дальше следовала радостная дележка образовавшегося под занавес продуктового «бесхоза».

Музы должны молчать, Когда мимо летят «членовозы»

Однако все стало непоправимым, когда постоянные очереди на входе в «Печору» вызвали острое недовольство у сиятельных пассажиров снующих по Калининскому «членовозов» и насторожили их охрану. Другие очереди — в магазины и по всей стране — им как-то глаза не кололи. А тут правительственная трасса. Великий служебный путь от Кремлевской стены до Рублевки и обратно. Нехорошо!

Кто там по известной схеме что-то сверху «цикнул», а на Лубянке «чикнул» — не суть важно. Просто в один не самый лучший день «Печора» резко порвала свои отношения с джазом. И мгновенно превратилась в банальное общепитовское кафе с обычным вокально-инструментальным составчиком, оперативно присланным из МОМА.

От столиков и стоечек в аудитории и залы

Точно такой же, но чуть классом повыше и на «пересменке» с варьете, постоянно выступал по соседству в образцово-показательном ресторане «Арбат».

Такая музыка, как выражался товарищ Бывалов из «Карнавальной ночи», «вела, но не уводила»…

Кого и куда в конце концов распределила сама жизнь. С 1970-х годов джазовое обучение ввели в ряде музыкальных училищ и факультативно в некоторых консерваториях. С 1990-х джаз прочно поселился там, где ему, собственно, подобает быть, — на концертных площадках и в джазовых, без всякой «общепитовской» примеси клубах.

Тех же, кто эту музыку гонял, сегодня вряд ли припомнят даже те, кто когда-то дисциплинированно таскал их портреты на праздничных демонстрациях по Красной площади.

Глава 11, заключительная Туда-сюда. и обратно

Хорошее качество, недорогие цены, быстрое обслуживание. Сколько жил в СССР, столько помню, как настойчиво в общепите той страны декларировалась верность этой триаде. Но годы шли, а цель, увы, так и оставалась недостижимой. Поскольку даже если удавалось достичь чего-то одного, то обязательно за счет чего-то другого. Словом, более или менее устойчивого, гармоничного «треугольника», который с такой подкупающей легкостью достигался посетителями пивных в классической композиции «Сильнее смерти», никак не получалось.

Недолгая «Заря» над останкинским «Востоком». Заметки аборигена

Исключения, однако, случались. Одно из них имело место как раз тогда, когда умер Сталин, началось хрущевское потепление и в железном занавесе вдруг стали обнаруживаться щели. Самая первая оказалась не только самой крупной, но и имела далекоидущие последствия. Называлась она — Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве, проходила летом 1957 года и сыграла внутри страны роль, сравнимую едва ли не с падением Берлинской стены в истории Германии. Дело в том, что впервые за долгие годы существования советской власти столица СССР вдруг широко распахнула двери сразу для более семи тысяч иностранцев из четырех десятков стран. И принимала их щедро, хлебосольно, с обильным угощением блюдами почти всех национальных кухонь СССР. Для достойного питания молодых, жизнерадостных посланцев всего остального мира на севере столицы при специально построенных новых гостиницах «Ярославль», «Останкино», «Алтай», «Заря», «Восток» выделили рестораны, буфеты, установили поблизости столовые временного типа.

Каждая из таких столовых была рассчитана на 500 человек. И у тех немногих советских людей, которым удалось туда проникнуть, самое неизгладимое впечатление оставило невиданное ими доселе изобилие на столах.

Я видел будущее — без нас оно прекрасно

В официальных отчетах наших специалистов по питанию это по-бюрократически суховато называлось «системой самообслуживания с открытой выкладкой разнообразной кулинарной продукции на раздаче». Один из моих сверстников — активистов фестиваля, которому посчастливилось оказаться в специально огороженной зоне для угощения дорогих посланцев, на полном серьезе уверял меня потом, что именно так мы будем питаться при коммунизме. А поскольку нашему поколению из Кремля уже пообещали, что это «не за горами», то очень уж хотелось думать, что так оно и будет.