Легенды неизвестной Америки

Зимой 1916 года Маргарет Честертон встретила в Рапид-Сити молодого человека по имени Саймон Харгривз. Они полюбили друг друга. Маргарет неоднократно рассказывала больной сестре о том, какой прекрасный молодой человек Саймон и — самое главное — какая замечательная вещь секс. Нравы в те времена царили вполне обычные, как и сегодня, просто скрываться нужно было аккуратнее, да и предохранение вызывало некоторые сложности. Впрочем, насколько я помню, презервативы из бычьего пузыря уже производили (могу ошибаться, не обессудьте). В любом случае Джейн очень страдала от того, что лишена возможности любить — как в духовном, так и в физическом смысле. Поэтому однажды сестра приняла волевое решение ей помочь. То есть предоставить на одну ночь своего молодого человека, дабы сестра познала радости любви. Для Саймона это было представлено как нечто вроде квеста, поисков приключений. Маргарет сказала, что нужно всё делать тихо и почти неподвижно, и в темноте. Главное, чтобы Саймон не заметил, что с ногами Джейн ниже колен что-то не так. Тот вопрос, что Джейн не имела до того контактов с мужчиной и могла при первом соитии испытать боль, был решён просто — подсвечником. И всё свершилось. Саймон пробрался на территорию Честертонов, забрался в окно, проник в спальню Джейн и сделал всё, как нужно, причём сам ни о чём не догадался.

Однако месяц спустя Джейн стало плохо, и Маргарет поняла, что сестра беременна. Скрывать это от родителей было невозможно, и девушки признались во всём. Точнее, всё рассказала Маргарет. Родители были уверены в целомудрии обеих дочерей, и рассказанное стало для них шоком. Саймон был приглашён в дом и поставлен перед выбором: против него начинается судебное дело или он женится на Джейн, которая ждёт от него ребёнка. Саймон согласился. К моменту венчания Джейн уже не могла ходить — ей постоянно было плохо; священник был вызван «на дом», а запись сохранена только в церковной книге.

Примерно на этом месте рассказа Джейн замолчала. Как я ни пытался её разговорить, это не привело ни к каким результатам.

Я уже догадывался, что произошло потом. Вскоре после родов Джейн умерла. Так как первая свадьба была практически тайной, а Саймон всё-таки любил Маргарет, решили не препятствовать их женитьбе.

Сложно сказать, какие отношения были между ними. Они воспитывали дочь Саймона и Джейн — и в этом были виноваты сами. Саймон имел все основания ненавидеть свою жену за провёрнутую ею некрасивую операцию. Маргарет имела все основания ненавидеть Фанни как дочь своего мужа и другой женщины. А Фанни… Фанни была жертвой, выглядящей на два года старше своего паспортного возраста.

Вечером того же дня я рассказал всё мисс Карпентер. Она то бледнела, то краснела, а потом сказала: «Ужас».

Через несколько секунд молчания она добавила: «Значит, моей бабушкой была Джейн?»

«Да, — ответил я. — Но для вас, как мне кажется, это ничего не меняет. Вы не знали ни ту, ни другую».

«Не знала», — она кивнула.

Мы поговорили ещё некоторое время, а потом я отправился спать.

Следующий день я начал с возвращения к Джейн.

Да, теперь я воспринимал общение с призраком совсем иначе. «Вернуться к Джейн», «поговорить с Джейн», «спросить у Джейн». Точно она была жива и находилась в одной комнате со мной. В какой-то мере так оно и было.

«Джейн, — спросил я. — Каким образом ты переписываешься со мной?» — «Пишу в тетради, ты мне отвечаешь». — «Как ты думаешь, эта тетрадь могла бы сохраниться до моего времени?» — «У меня есть тайник. Если я когда-нибудь оставлю её там, ты сможешь найти её». — «Где он?»

Почему я не догадался спросить этого раньше? Почему? Мои руки тряслись, а сердце билось о рёбра.

«Ты сможешь найти его, — ответила она, — если нажмёшь на третий слева внутренний выступ под столешницей».

Я нащупал слева ряд деревянных выступов-рычагов и нажал на третий. Прямо мне на колени упал небольшой секретный ящичек. В нём был засушенный цветок и тетрадь.

«Я нашёл. Тут тетрадь и цветок», — написал я. «Саймон подарил мне его в ту ночь». — «Это была ваша единственная ночь?» — «Да».

Я задавал себе вопрос — почему она так откровенна со мной. А потом открыл найденную в тайнике тетрадь — и получил ответ.

Это была старинная тетрадь с узором из цветов, выполненным в технике аппликации. На первой странице красовалось имя: «Джейн Честертон». Почерк был тот же, какой получался у меня, когда я писал ответы Джейн.

Я подумал, что некрасиво читать её тетрадь. Пусть она умерла давным-давно, но одновременно она остаётся живой.

«Можно, я прочту её?»

Это был глупый вопрос. Она же сама доверилась мне.

«Читай, Саймон. То есть Джон».

И я открыл тетрадь.

***