Легенды о Христе

Раньеро знал таким образом, что все его геройские подвиги известны в его родном городе. Он удивлялся, почему Франческа дель Уберти не возвращается к нему, раз она знает обо всех его успехах.

В это время раздалась проповедь, призывавшая к Крестовому походу для освобождения Гроба Господня, и Раньеро, взяв крест, отправился на Восток. Он надеялся завоевать там замки и подчинить себе целые области; в глубине же души он верил в то, что Франческа не устоит перед его подвигами на Востоке, снова полюбит и вернется к нему.

* * *

В ночь после взятия Иерусалима в лагере крестоносцев, у стен города, происходило большое торжество. Почти в каждой палатке шла попойка, и смех и шум слышны были далеко кругом.

Раньеро ди Раньери сидел с несколькими из своих боевых товарищей за пирушкой, и здесь творилось, кажется, что-то еще более дикое, чем у других. Слуги едва успевали наполнять кубки, как они уже были снова пусты. Но Раньеро действительно больше других имел право праздновать победу: в этот день на его долю выпала небывалая честь. Утром, при взятии города приступом, Раньеро рядом с Готфридом Бульонским первым вступил на стены города, а вечером его чествовали за храбрость перед всем войском.

Когда кончились грабежи и убийства и крестоносцы в власяницах с незажженными свечами вошли в храм Гроба Господня, Готфрид объявил, что Раньеро разрешается первому зажечь свою свечу от священного пламени, горящего у Гроба Господня. Раньеро казалось, что Готфрид хочет этим выделить его как храбрейшего во всем войске. И он очень радовался такой награде за свои подвиги.

Уже наступила ночь. Раньеро и его гости были в самом лучшем настроении духа, когда к его палатке подошел шут, бродивший по лагерю в сопровождении двух комедиантов и забавлявший всех своими шутками. Шут попросил разрешения рассказать им одну забавную историю.

Раньеро согласился выслушать его рассказ.

– Однажды, – начал шут, – Спаситель и святой Петр целый день сидели на самой высокой башне райского града и глядели оттуда на землю. Перед их взорами проходило столько событий, что они едва находили время перекинуться словом. Спаситель был все время спокоен, но святой Петр то хлопал в ладоши от восторга, то с отвращением отворачивался, то улыбался и радовался, то плакал навзрыд. И когда день стал клониться к концу и вечерние сумерки начали надвигаться на рай, Спаситель обернулся к святому Петру и сказал, что теперь он должен радоваться и быть вполне доволен.

«Чем мне быть особенно довольным?» – резко ответил святой Петр.

«Я думал, – мягко сказал Спаситель, – ты будешь доволен тем, что видел сегодня».

Но святого Петра не смягчили слова Спасителя.

«Правда, я иногда сетовал на то, – сказал он, – что Иерусалим находится во власти неверных, но после того, что произошло сегодня, я думаю, что лучше было бы, если бы все оставалось по-прежнему».

Раньеро понял теперь, что шут говорил о том, что произошло за этот день. И он и другие рыцари стали с большим вниманием прислушиваться к рассказу.

– Сказав это, – продолжал шут, поглядывая на рыцарей, – святой Петр перегнулся через перила башни и указал Спасителю на город, расположенный на огромной скале, одиноко поднимавшейся из горной лощины: «Взгляни на эти груды трупов, на кровь, льющуюся по улицам, на несчастных нагих пленников, рыдающих среди холодного мрака ночи, на дымящиеся всюду пожарища!..»

Но Спаситель, казалось, не хотел ничего отвечать, и святой Петр продолжал сокрушаться. Он говорил, что, конечно, город этот не раз заслуживал его гнева, но он никогда не желал ему такого несчастья, какое теперь обрушилось на него. Тут наконец Спаситель прервал молчание и попытался возразить.

«Ты все же не можешь отрицать, святой Петр, что христианские рыцари рисковали своей жизнью с удивительной отвагой», – сказал он.

Это место в рассказе шута вызвало шумное одобрение, но он поспешил продолжать.

– Нет, не прерывайте меня, – просил он, – теперь я не знаю, на чем остановился… Да, я, кажется, хотел сказать, что святой Петр вытер слезы, выступившие у него на глазах и мешавшие ему смотреть.

«Никогда бы я не мог подумать, – сказал святой Петр, – что они окажутся такими дикими зверями. Целый день они только убивали и грабили! Я не понимаю, как мог Ты предать себя на распятие, чтобы приобрести потом таких последователей».

Рыцари милостиво приняли эту шутку. Они начали громко и весело смеяться.

– А что, шут, святой Петр действительно уже так на нас гневается? – спросил один из них.

– Не мешай, – прервал другой. – Дай послушать, не принял ли нас Спаситель под свою защиту?

– Нет, Спаситель долго молчал, – сказал шут. – Он давным-давно знал, что когда святой Петр дал волю гневу – бесполезно возражать ему. Слуга Господа продолжал горячиться и сказал, что Спаситель может не говорить о том, что рыцари в конце концов опомнились, где они, в какой город они пришли, и пошли босыми, в одежде кающихся в храм.