Легенды Оромеры. Великий Орёл.

Полилась приятная медленная музыка, настраивающая на философско-созерцательный лад, и ровно в тот момент, когда зрители уже достаточно подробно разглядели величественную космическую панораму, но ещё не успели осознать усталость от однообразия, край плаща приподнялся, и из-под него, смешно топорща разлохматившееся оперение, выбрался горфанг — белая полярная сова.

Сова оглядела публику чёрными бездонными глазами, медленно и плавно повернув голову на триста шестьдесят градусов и обратно, и вежливо поклонилась. Плащ остался стоять пустой оболочкой, словно натянутый на повторяющий форму фигуры прежнего владельца каркас. Присутствующие не знали, как реагировать. Поведение горфанга было конечно изысканным и величавым, но каждый в этом зале мог в той или иной степени продемонстрировать что-то подобное...

Но тут очертания птицы начали мельтешить, расплываться и изменяться. И тогда по залу прокатился очередной изумлённый вздох. Метаморфоза продолжалась! И вот этого из присутствующих не ожидал никто. Ну... Почти никто. «Не вовремя, Сэйми... Ах, как не вовремя! Они совсем не готовы», - еле слышно, одними губами прошептала Оливия, слегка сжав локоть поддерживающего её под руку Оддбэлла. «Тётушка, но что же...» - мистер Чудак был абсолютно обескуражен. Это невозможно, такое не удавалось проделать ещё ни одному перевёртышу! «Позже, Сэмми, всё — позже» - процедила сипуха и вновь обрела привычную чопорно-леденящую невозмутимость...

***

...Осень всё увереннее вступала в свои права. Стояла та самая пора, когда щедрое летнее тепло ещё и в планах не держит уступать место пронзительной небесной синеве и морозным утренникам, дороги и тропинки не вспоминают даже о лужах, не говоря уже о хрустящей ледяной корочке, бабочки продолжают беспечно кружить свои легкомысленные хороводы, но парки и леса уже начали примерять последние бальные парики, золотые и сиреневые, как драгоценности безнадёжно стареющих дам, алые и багряные, как кровь умирающего дуэлянта.

Локомобиль не спеша пылил по лесной дороге, оставляя позади себя белёсые дымовые облачка, какие бывают, когда топка горит максимум в треть силы. Оддбэлл изредка пошевеливал рычагом, не позволяя повозке сбиться с курса, и всесторонне обдумывал событие, фактически увенчавшее вчерашний приём и грозившее стать самым сенсационным происшествием за многие прошедшие годы, да что там — десятки, если не сотни лет.

Сэймур проделал нечто, напрочь нарушающее базовые представления о биологической теории оборотничества, выворачивающее её наизнанку и разносящее в щепки. Ни одному оборотню не удавалась даже двойная метаморфоза. Никогда. Это считалось категорически невозможным. Сэймур сменил звероформу семь раз. Последней была звероформа орла... «Не вовремя, они не готовы!» - сказала тётя Лив. По окончании представления, оставив Оддбэлла отходить от впечатления вместе с остальными ошарашенными зрителями, она исчезла «за кулисами» - в коридоре нижних гостевых комнат. Больше ни её, ни Сэймура никто не видел. Окончание вечера прошло как-то смазанно, невыразительно, было такое ощущение, что гости устали до крайности и мечтали только о двух вещах — тёплой ванне и мягкой постели.

На утро, когда все оставшиеся ночевать вышли к завтраку, разговоры были, разумеется, исключительно о выступлении иллюзиониста. Даже если кто-то в узком кругу заводил беседу на иную тему — она рано или поздно возвращалась к Сэймуру и его представлению. Говорили, что это потрясающе, талантливо, гениально. Говорили, что Сэймур впустую прожигает свой талант, упрямо оставаясь в этой глубинке. Нашлись и скептики, говорившие строго обратное — что Сэймур шарлатан и дешёвый площадной фокусник... Впрочем, таких решительно не поддержали, и они быстро стушевались.

Зато сэр Тобиас Гриввс и сэр Эффроим Гройзман, парафизик и философ, прямо-таки майскими соловьями разливались, вещая, что новый виток спирали развития общества оборотней не просто не за горами — вот он, уже наступил, и Сэймур Шер-Тхакур - вестник и пророк его... Всё это Оддбэлл слушал в пол-уха, и мечтал только об одном: поскорее добраться до родного Блэст-холла, снова собрать вместе всю команду и доподлинно выяснить, что это было. Сэймур предупреждал перед выступлением, что увиденное заставит зрителей задуматься, и с блеском доказал этот тезис. Вот и сейчас, давно покинув Тёрнер-хауз, Оддбэлл продолжал думать исключительно о многоступенчатой метаморфозе Сэймура. Гениально построенная иллюзия? Или всё-таки реальность — потрясающее открытие, несоизмеримо более гениальное, нежели любые, самые эффектные фокусы?