Легенды Оромеры. Великий Орёл.

Учёный отпустил рукоятку ключа и зафиксировал её в поднятом положении, чтобы случайно не спружинила от тряски и не послала ложный вызов. Дирижабль ещё никуда не летит, но дисциплина - основа успеха в любом приключении.

Теперь ждать. Пока Генри, новичок в телеграфном деле, сможет расшифровать отпечатанные на ленте точки и чёрточки.

На удивление, ждать пришлось не долго. Лампа приёма мигнула и запульсировала в такт самописцу, из-под которого поползла узкая бумажная полоса.

«Тетепев на свяги приём понтверждаю». Оддбэлл улыбнулся. Ничего. Главное достигнуто — аппарата родственники не боятся, бегут к нему при первых признаках передачи и смело берутся за ключ. А привыкнуть не путать количество точек и тире в символах — дело наживное.

«Отлично тетерев! Отбой» - отстучал Оддбэлл, выключил аппарат, обесточил гондолу и отправился в Хранилище почитать перед сном свежих лоцманских сводок, доставленных намедни с посыльным прямиком из гильдийской картографической лавки, которую содержали в столице близнецы - альбатросы Тим и Дэнни.

Глава 31 ПУТЕШЕСТВИЕ НАЧАЛОСЬ. (Александр Игнатьев и Оксана Лысенкова)

Новая Мадам сидела в ожидании на краю кровати...

Получив именное письмо, её обнищавшая, но именитая семья, ведущая свой род чуть ли не от первого яйца Великого Змея, громко и радостно скандировала здравницы Его Величеству Ангеррану Первому.

А для неё, это дивное расшитое золотыми пайетками, белоснежное платье являлось саваном. Отец, потирающий руки в предвкушении богатых даров, братья, ждущие новых нашивок — все, знали то же самое, что и она.

Яйца не будет. Смерть придёт через год.

И, тем не менее, её близкие были счастливы.

Могучий Наг не мстит родне.

За год они сумеют оплатить долги, и сами станут кредиторами. Разве только мать уронила скупую, быстро высохшую слезу.

Рано утром пришедшие помогли надеть узкое белое платье, накинули золотой покров. Белого цвета плотная косынка искусно легла на волосы и, плотно завернув шею, скрыла лицо почти до носа.

Больше никогда она не увидит зелёных островков любимого горного озера, никогда не коснутся золотые тёплые лучи её огненных редкого окраса волос, никто не услышит смех.

На застывшем восковой маской узком лице, почти скрытом ослепительной белизной фаты ярко светились огромные миндалины чёрных глаз. Маленькая змейка, не носившая яда, превратилась в мёртвый камень ещё до встречи с Его Милосердием.

***

Бледный узколицый высокий худой Ангерран в чёрном шёлковом кафтане, украшенном лишь серебряными застежками пояса, выглядел, как сама Смерть, ожидая свою жертву.

Костюм, сшитый для встречи с первой Мадам, после пятой уже не хранил в своих складках надежды на потомство, поэтому раздражал шорохом и неуместной жесткостью крахмальных расшитых брабантским кружевом рукавов.

Наконец, их привезли в Храм.

Два, выбранных, вместо упокоенных на колу, новых хранителя чрева, чем-то напоминали Ангеррану комичных сказочных персонажей: юродивого и глупца. А над сводами летела высокая речь:

«Мы собрались в этом месте, дабы дать возможность Ему и Ей приготовить Им эликсир бессмертия. Сей напиток, благоуханней роз, вознесёт на самые древние и необозримо высокие отроги мироздания, и с этих высот орлами заглянет в суть-сути, наше будущее...».

«Какая ересь, — вдруг решил Ангерран, —надо приказать изменить текст при бракосочетании...».

В свои пятьдесят два года Его Величество стал замечать, что существуют огромные пласты знаний, по которым ещё не составлено его личное суждение.

Ночи напролёт он читал трактаты древних о философском камне и мировом законе. Разбирал математические таблицы и ломал циркуль, пытаясь вписать эллипс в квадрат. Он перевёл больше свечей, чем требовалось для освящения бального зала и радовался как дитя, оборудовав себе кабинет стеклянными шарами, наполненными вакуумом, с тонкими вольфрамовыми нитями, по которым незримо бежал электрический эфир...

Он лично разбирал огромную ежедневную корреспонденцию, выбирая по крупицам собираемую информацию. Первым вскрывал донесения от полевых агентов...

Его секретари, обнаружив склонённую по утру над столом голову только кивали, забирая разобранные документы, уже не удивляясь способности Их Величества спать не более двух часов...

Наконец, он изучил свой гороскоп и прочёл в расположении небесных тел надежду на свое возрождение. И все же, несмотря на успехи в кабалистике и нумерологии, его не покидало непонятное томление, некий, глубоко погружённый в него страх. И чем больше проходило времени, тем чаще к нему приходили мысли о целесообразности его старых поступков, в которых он совершил просчёт.

«Судьба наказала слепого», — подумал он о себе, однажды.

А память горькой полынью напоминала ему о себе... Младший сын Нага, получивший лучшее образование, с самого детства с исступленной яростью жаждавший знаний, а получив их, возмечтавший о власти в Клане, и, уничтожив клан, наконец, захвативший власть в стране...